В поисках человечности (СИ)

— Раздевайся, или я сама это сделаю, и ты, бесполезное создание, не сможешь противостоять моей силе гуля! — вдобавок к словам Марианна её ударила. Достаточно сильно и чётко. Дита охнула и, прижав ладонь к припухающей губе, стала распускать завязки на платье. Из кармана передника Дита вынула свои монеты и зажала в кулаке. Но после того, как принцесса разделась, Марианна осмотрела девушку и заставила раскрыть ладони.

— Откуда у тебя такие деньги? — разозлилась гуль снова.

— Эрих заплатил! Я честно их заработала! — Дита всячески пыталась сохранить деньги и отбивалась, но Марианна действительно была сильнее и очень скоро отобрала монеты, доводя принцессу до слёз.

Голую девушку завели в маленькую комнату, туда почти сразу явился Ингвар – старший телохранитель Петра. Диту привязали к скамье, и мужчина отстегал принцессу плетью, приводя в чувство солёной водой. Марианна всё это молча наблюдала. После тридцати плетей девушку отвязали, и женщина повела её по подземным переходам, глубже в подземелья. Остановившись у комнаты со смертью, Марианна открыла засов. Дита узнав место, стала кричать и отбиваться, впадая в истерику. Ингвару пришлось прийти женщине на помощь, и вскоре непослушная девица была заперта. Подземелье словно задрожала от её истошного крика, и Марианна отступила от проклятой двери, чувствуя, как у самой от страха трясутся руки.

Принцессу выпустили через час. Всё это время девушка кричала. Когда Марианна отперла двери, к её ногам упало почерневшее от крови тело, и женщина в ужасе отшатнулась, сдерживая приступ тошноты от страха. Ингвар подобрал тело и донёс Диту до ванн. Там девушку отмыли и отправили в её комнату.

(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 5 июля 1808 год) Понедельник.

На следующее утро Дита не явилась. И, когда Бэн, задержавшись на границе, выполняя работу вместо своей хозяйки, вернулся домой, Ангелина встретила его очень неприветливо.

— Она не пришла! — женщина стояла перед ним, засучив рукава, настроенная очень серьёзно, — ты обидел её и даже не извинился!

— Это твоя вина, Ангелина! Я же велел не вмешивать девочку в наши дела! — Бэн попытался сказать это с полным равнодушием. Но вышло не очень хорошо.

— Ты пойдёшь к ней сейчас же и извинишься. Ты извинишься или я буду презирать тебя до конца наших дней!

— Хватит угроз, — обиделся он. — Это мой дом. Что за дела?

Ему становилось всё обиднее. Девицы его не слушались, да теперь ещё и права качали. Но Дита не пришла, и ему было не по себе. Вдруг она действительно обиделась? Не слушая больше криков сестрёнки, он выбежал за дверь. Надо поговорить с девушкой. Может, это и к лучшему, если она не будет к ним больше приходить. Но он бы не хотел, чтобы она на него обижалась.

А как же их разговоры по дороге к Катерине? Как же её весёлый смех, пока она рассказывает о своих выходках и издёвках над Анжело? Юноша понял, что будет скучать по её болтовне. Бэн почти бегом добрался до конюшен и, вскочив в седло, с силой ударил свою кобылку пятками.

На подъезде к капелле гуль немного успокоил себя. Ни к чему показываться в общественном месте в таком состоянии. Привязав Силь в стойлах, Бэн вошёл в трактир, под утро мертвецки пустой. Кто же ходит в кабак утром? Всего одна девушка на дежурстве, и даже кухня не работает. Если вдруг и появится какой-то посетитель, то подадут холодное. Впрочем, пару столов всё же были заняты завтракающими солдатиками. Бэн задумчиво оглядел зал. Никого из знакомых – хорошо. Не будет лишних свидетелей. Он осторожно прошмыгнул к служебным помещениям. Замер у её двери, прислушиваясь. Тишина. Может, она просто спит, и потому не приехала, а он, такой дурак, повёлся на нытьё сестры.

Откашлявшись, он постучал в двери.

— Кто там? — почти сразу ответила девушка, голос у неё был встревоженный, но юноша не обратил на это внимания.

— Бэн, — теряя голос, произнёс он. Зачем он пришёл? Его вдруг охватила паника.

— Заходи, — сказала она так же быстро.

Бэн нерешительно открыл двери, зашёл, осторожно осматриваясь. Крохотная каморка, раза в три меньше, чем его с Ангелиной. Тут даже стоять было тесно. Такая же солдатская лавочка вместо постели. Ящичек для одежды и книжная полка. Она всё-таки её получила. Всего пару книг, но Дита ей явно гордилась. И Дита... она была в нижнем белье и просушивала тряпицей волосы. Белый тонкий подьюбник и ещё более тонкая, почти прозрачная рубашка были мокрыми от воды.

— Как тебе моя комната? — спросила она, радуясь его появлению, словно он мог спасти её от всех ночных кошмаров.

— Удобно, — буркнул он, чувствуя себя невероятно неловко.

— Садись на комод, я вообще спать собралась. Марианна сегодня словно с ума сошла, заперла меня, не смогла даже к вам поехать, — Дита не хотела рассказывать все правды. Растянулась на постели, положив руки за голову и закинув ногу на ногу.

Бэн с трудом сглотнул. Сквозь тонкую ткань рубашки были видны её тёмно-розовые соски. Он не мог отвести от них взгляд, ловя себя на том, что мысленно представляет их в своих руках, как бы он поглаживал их, осторожно теребя, заставляя твердеть и слушаться его пальцев. Бэн снова нервно сглотнул.

— Ты... Ангелина решила, что ты обиделась...

— Обиделась? — фыркнула принцесса, — а ты что, извиняться приехал? — Дита хитро улыбнулась, поворачиваясь на бок. Ткань рубашки соскользнула, почти полностью оголяя её грудь. Бэн судорожно отвёл взгляд.

— Я извиняюсь, — проговорил он, теряясь в мыслях.

Она засмеялась, немного нервно, но привычно звонко, отчего у юноши мурашки побежали по коже.

— Ты так мил, Бэн. Не обиделась я! Может, самую малость. Но я к тебе такому уже привыкла. Вечно ты ругаешься, — она снова засмеялась. И Бэн поднялся, чувствуя, что больше не может с ней находиться.

— Поеду, обрадую Ангелину, — проговорил он, всё ещё не поднимая на неё взгляда.

— Передай ей кое-что, — вскочила Дита с кровати.

Достав из комода небольшую коробочку, она протянула ему.

— Думаю, вам обоим понравится! — сказала принцесса, нежно смотря на него, и Бэн снова смущено отвёл взгляд, — у Петра украла, у него всё равно полно, а вам пригодится, — пояснила она свою щедрость.

Бэн осторожно приоткрыл коробочку. Настоящая железная ручка со сменными перьями, нож для резки бумаги и грифельный карандаш. Ангелина будет в восторге. Он кивнул и убрал коробку во внутренний карман.

— Я посплю, — сказала ему Дита, указывая на двери, и Бэн снова кивнул, торопливо выходя в коридор.

Уже оказавшись за дверью, он вспомнил, что не попрощался и не поблагодарил. Он тихо вернулся к её комнате и осторожно приоткрыл дверь. Девушка готовилась ко сну. Скинула юбку и рубаку, расправила волосы и водила по ним щёткой. Бэн замер, разглядывая её в приоткрытую дверь. Вот бы так вечность, стоять и смотреть на неё. Дита потянулась. Захотелось вбежать, подхватить её. Повалить на кровать и …

Бэн глубоко вздохнул, задерживая дыхание. Девушка легла в постель. Накинула на себя одеяло, пять минут поборолась с ним, и, скинув на пол, уснула.

Надо было бы её накрыть, чтобы не замёрзла.

Бэн осторожно толкнул дверь. Она бесшумно приоткрылась, и он вошёл, беззвучно останавливаясь рядом с Дитой. Девушка блажено посапывала, улыбаясь чему-то своему, наверное, очередной глупости. Она была похожа на прекрасного ангела: безупречная тонкая кожа, без единого изъяна, даже без родинок. Правую ногу она опёрла на стену, левая же рука свешивалась на пол. Ей явно не хватало места. Бэн нагнулся, поднимая одеяло. В этот момент он оказался всего в нескольких сантиметрах от неё. И подняв взгляд, замер, боясь пошевелиться. Юноша медленно потянул к ней руку, проводя пальцем по гладкой ямочке на животе. Отбросив одеяло, Бэн поднялся над ней, с бешенством осматривая её тело. Быстро планируя, как разбудит её, воспользуется сверхспособностью обольщения, сначала чтобы понравиться ей, а потом чтобы она делала то, что ему захочется. Если не поможет, у него есть в запасе гипноз. Легко справиться со смертной. И он в сотни раз её сильнее. Но нет, не его методы.