Наёмник (СИ)

Харизма: 15

Свободных очков характеристик: 177

Великан протиснулся в лачугу, пригнувшись, так что его голова лишь слегка задевала потолок. Он наклонился, поднял дверь и с лёгкостью поставил её на место. Грохот шторма снаружи немного утих. Затем он повернулся к ним.

— Можно чашечку чая, а? Дорога была нелёгкой…

Он прошёл к дивану, где сидел окаменевший от страха Дадли.

— Эй, чурбан, подвинься, — сказал лесник.

Дадли взвизгнул и побежал прятаться за спину своей матери, которая, сжавшись от ужаса, стояла позади Вернона.

— А вот и Гарри! — произнёс великан.

Я посмотрел в свирепое дикое тёмное лицо и заметил, что глаза-бусинки прищурились в улыбке.

— В прошлый раз, когда я тебя видел, ты был совсем ещё ребёнком, — произнёс великан. — Ты очень похож на папу, но глаза у тебя мамины.

Кстати, интересный момент, про Джеймса Гарри рассказывали все, кому не лень, а вот Лили шла эдаким дополнением к нему. Нет, понятно, что Дамби её идеализировал, чтобы Избранный, не дай бог не сбежал из-под «защиты, за которую отдала жизнь твоя мать», но неужели за столько лет в цельную головную кость Гарика не пришла мысль, что про неё он не знает почти ничего? Может, Дамби подливает что-то в еду?… Надеюсь, иначе Избранный – конченный дурак. Нет, он и так не шибко умный, но всё же…

Вернон издал странный скрипучий звук.

— Я требую, чтобы вы немедленно убрались отсюда, сэр! — сказал он. — Вы вломились без спросу!

— Да заткнись ты, Дурсль, тупица, — сказал гигант, дотянулся через спинку дивана, вырвал винтовку из рук Вернона, с лёгкостью завязал её в узел, будто она была резиновой, и бросил в угол комнаты.

Магл снова издал странный звук, похожий на писк мышки, на которую наступили.

— Так вот, Гарри, — сказал гигант, поворачиваясь ко мне, — с днём рождения тебя. У меня тут кое-что для тебя есть… кажется, я на него сел, но, думаю, вкус от этого хуже не стал.

Из внутреннего кармана своей чёрной куртки он достал слегка помятую коробку. Я открыл её дрожащими пальцами. Внутри оказался большой липкий шоколадный торт с надписью «С днём рождения Гарри», сделанной зелёной глазурью.

Я на него немного сел… Нда. В любом случае, есть ничего из того, что мне предлагают носители Метки я не собираюсь, ни сейчас, ни потом. От греха, так сказать. Да, формулу здоровья и маны я высчитал, сложно не сделать это, за столько-то времени.

— Кто Вы?

Великан усмехнулся.

— Точно, я ж не представился. Рубеус Хагрид, Хранитель ключей и земель Хогвартса.

Он протянул огромную ладонь и сжал мою руку. Лесник…

— Так как там насчёт чая, а? — спросил он, потирая руки. — Я бы не отказался и от чего-нибудь покрепче, если у вас найдётся.

Вот понимаю, что канонный забитыш кинулся бы в объятия этого огромного мужика вперёд собственного визга, но воспринимать человека, который вломился в чужой дом, запугал его жителей, сломал их имущество и теперь ещё что-то требует как представителя сил Добра и Света не выходит никак.

Опустив глаза на пустой камин с валяющимися там сморщенными пакетиками из-под чипсов, гигант фыркнул и наклонился к нему. Они не видели, что он делает, но когда он отодвинулся секунду спустя, в камине уже трещал огонь. Сырая хижина наполнилась мерцающим светом, и я почувствовал, как меня окутало теплом, словно опустился в горячую ванну. Да-да, костерок разжег. Чары обогрева он на меня случайно наложил…

Великан снова уселся на диван, который прогнулся под его весом, и начал вынимать различные вещи из карманов куртки: медный котёл, помятую упаковку сосисок, кочергу, чайник, несколько кружек с отбитыми краями и бутылку с янтарной жидкостью, из которой он отпил перед тем, как начать заваривать чай. Вскоре хижина наполнилась шипением и ароматом жарящихся сосисок. Пока великан трудился, никто не проронил ни слова, но когда он снял с кочерги первые шесть сочных, жирных, чуть-чуть подгорелых сосисок, Дадли нервно затоптался на месте.

— Ничего у него не бери, Дадли, — резко сказал Вернон. А не такой уж он и дурак…

Великан мрачно ухмыльнулся:

— Жирной сардельке, которую ты называешь сыном, уже больше некуда толстеть, так что не беспокойся, Дурсль.

Он передал сосиски мне, однако я был не голоден – моя еда привезла меня сюда, хе-хе. Вообще последние семь лет я питался исключительно кровью, общие завтраки не в счёт, там я клал себе чисто символическую порцию. Практика показала, что так прогресс аспекта вампира крутится просто с бешеной скоростью.

— Извините, но я до сих пор не знаю, кто Вы.

Великан сделал большой глоток чая и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Зови меня Хагрид, — произнёс он, — все так зовут. И, как я сказал, я — Хранитель ключей Хогвартса… Ну, о Хогвартсе ты, конечно, всё знаешь.

— Э-э… нет, — сказал я. Пропаганда Хагрид-стайл, режим он.

Хагрид, похоже, сильно удивился.

— Извините, — быстро добавил я. Ага, и глазки понаивнее…

— Извините? — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, и те снова отшатнулись в тень. — Это они должны извиняться! Я знал, что письма ты не получал, но уж не подумал бы, что ты даже не знаешь про Хогвартс! Неужели тебе никогда не было интересно, где твои родители всему этому научились?

— Чему всему? — спросил я.

— ЧЕМУ? — прогремел Хагрид. — Так, погоди-ка!

Он вскочил с места и в своём гневе, казалось, заполнил всю хижину. Родственнички сжались у стены.

— Вы хотите сказать, — прорычал Хагрид, обращаясь к Дурслям, — что этот мальчик… этот мальчик!.. Не знает ничего… ВООБЩЕ ничего?

Ага, типа так не было задумано…

— Кое-что я знаю, — сказал я. — Ну, там, математику и всякое такое.

Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:

— Я имею в виду, о нашем мире. Твоём мире. Моём мире. Мире твоих родителей.

— О каком мире?

Хагрид выглядел так, словно вот-вот взорвётся.

— ДУРСЛЬ! — прогремел он.

Бледный как полотно дядя Вернон прошептал что-то похожее на «мимбл-вимбл». Хагрид ошеломлённо посмотрел на меня:

— Но ты должен знать о своих маме и папе, — сказал он. — Они же знамениты. И ты знаменит.

— Что? Мои… мои мама и папа не были знаменитыми.

Святая правда. Магов-британцев всего-то полмиллионов, это считая детей и стариков, которых война не интересует. Пффф, знаменитые личности. Да и известность такая себе…

— Ты не знаешь… ты не знаешь… — Хагрид запустил пальцы в волосы и озадаченно посмотрел на меня. — Так ты не знаешь, кто ты такой? — спросил он, наконец.

Дядя Вернон внезапно обрёл дар речи.

— Прекратите! — потребовал он. — Прекратите сейчас же! Я запрещаю вам что-либо говорить мальчишке!

Даже более храбрый человек, чем Вернон Дурсль, испугался бы разъяренного взгляда Хагрида; и когда великан заговорил, его голос дрожал от ярости.

— Вы никогда не говорили ему? Никогда не рассказывали, что было в письме, которое оставил ему Дамблдор? Я был там! Я видел, как Дамблдор оставил его, Дурсль! И вы все эти годы скрывали это от него?

Ага, оставил… Ноябрь, метель, снег, холод – прекрасная идея – оставить ребёнка в корзинке и уйти. Хоть бы на звонок что ли нажали?.. А вообще это говорит об одной слабости Макгонагалл и Дамблдора — доверие к наставнику и самоуверенности соответственно. Подольём маслица в огонь

— Что скрывали? — нетерпеливо спросил я.

— ОСТАНОВИТЕСЬ! Я ЗАПРЕЩАЮ ВАМ! — в панике завопил дядя Вернон.

Тётя Петуния ахнула от ужаса.

— Да ну вас к чёрту, — сказал Хагрид. — Гарри… ты волшебник.

В хижине наступила тишина. Были слышны лишь шум моря и свист ветра. Как будто Нобелевскую премию вручают, хех.

— Кто? — выдохнул «шокированный» я.

— Волшебник, конечно же, — сказал Хагрид, садясь обратно на диван, отчего тот застонал и прогнулся ещё ниже. — Я б даже сказал, очень хороший, если тебе немножечко подучиться. С такими мамой и папой кем же ещё ты мог стать? Думаю, сейчас самое время прочитать письмо.