Наёмник (СИ)

— Ничего, ничего… - миролюбиво ответил я.

В отличие от канонного Поттера, у меня в чулане никаких пауков и паутины не было. Не понимаю, как можно быть таким грязнулей. Нет, бывает, что ты просто физически не можешь убрать, как в тренировочном лагере имени Сталина, где за день мы так выматывались, что просто падали в спальники и плевали на всё, но здесь… Маги. Наверно, любовь к грязи и мусору – это что-то вроде классового признака мага-пролетария.

Одевшись, я прошёл по коридору на кухню. Почти весь стол был заставлен подарками для Дадли. Новый компьютер (какой это компьютер, на дворе 1991 год!), второй телевизор и гоночный велосипед… А он-то зачем? Если мамонтёнок на него и залезет (с интересом посмотрю на этот процесс), ехать не выйдет – чувство равновесия у Дадлички отсутствует напрочь, в отличие от избыточного веса, свисающего по бокам.

Помнится, Роулинг говорила, что Гарри щупленький и маленький, потому что жил в чулане (недоедание ни при чём), а из-за того, что донашивает старую одежду кузена кажется ещё меньше. У нас с Дурслями взаимоотношения принципиально иные: они покупают мне одежду, и неплохую, не нагружают работой больше того, на что я согласен и ненавидят меня. Прекрасно! Никогда не пойму фикрайтеров, у которых менталисты попадают в Поттера и пытаются мириться с семейством новообретённых родственничков. Зачем? Вот зачем пытаться наладить отношения с отвратительным во всех смыслах семейством? Я проверил – племянника они ненавидят сами. И идея про выбивание магической «дури» – тоже их. И жир, и конеподобность, и побои, и зависть, и «если он будет сильно уставать, на все эти фокусы сил не останется». Вот и жил мр. Поттер на полумагическом метаболизме. И да, на магию сил не было – всё на залечивание травм и поддержку организма уходило. Что-что? Маленьким доставлял проблемы? Спонтанных выбросов магии у детей не бывает до трёх лет. Просто не бывает. Кричал по ночам? Тоже мимо – Поттер всегда был тихоней. Просто его недолюбливали за то, что он был. Мрази. Сдать в приют? Неет, лучше вымешать свою обиду за отсутствие магического дара (Петунья), поддерживать своё эго «крутого и сильного» (Вернон и Дадли). Когда польза от этой биомассы исчерпает себя, их душонки послужат благому делу – делу подпитки меня, большего эта грязь не стоит.

Так что у меня Дурсли – источник крови и, впоследствии, душ-батареек, а пока что они нужнее живыми – у тех же Уизли практиковаться в магии и пить кровь будет несколько не сподручно, мало ли какая защита бывает. Не говоря уже о возможном даре алхимика их маман. Нечего рассусоливать.

Дядя Вернон вошёл в кухню в тот момент, когда я переворачивал бекон.

— Причешись! — рявкнул он в качестве утреннего приветствия.

Приблизительно раз в неделю дядя Вернон, глянув поверх своей газеты на меня, требовал подстричься. Забавно, но моя канонная внешность – совсем даже не моя. Её придали мне с помощью магии — барабанная дробь — Крови! Уж не знаю даже, зачем же это сделали? Уж не для воздействия ли на мальчика (через «ты так похож на Джеймса, Гарри!») и орденцев? Да ну, бред же! Хе-хе.

Вообще, Система – очень интересная вещь. Проценты около пассивных навыков обозначают, сколько материала по этой теме из общего инфополя планеты (Вселенной?) я усвоил. Питаясь кровью, я увеличиваю навык магии Крови (ничтожно мало даже на начальных этапах), но если использовать проклятья и заклинания на основе этой ветви, прогресс будет идти быстрее, а новые знания будут как бы сами всплывать в голове. А если самостоятельно стремиться к познанию в этой области – прогресс будет направлен не в случайную область (например, пил ты кровь и вдруг «вспомнил», что можно контролировать кровь на расстоянии), а во вполне конкретную (пытался придать крови свойства кислоты и «понял», как её можно сделать горючей, например).

Например, я – низший. Пью кровушку, прячусь ото всех вокруг. За пару десятилетий я могу освоить пару-тройку проклятий на основе Крови, но если буду вполне осознанно проводить опыты по приданию моей крови исцеляющих свойств, то добьюсь начального едва заметного результата за пару месяцев.

А если создать навык с нуля, то есть если до вас никто не делал чего-то подобного, то, не смотря на то, можно ли его улучшить, он всё равно будет иметь максимальный уровень.

Дадли зашел на кухню как раз когда я разбивал яйца. Ну что сказать, здесь всё привычно: большое розовое лицо, почти отсутствующая шея, маленькие бледно-голубые глазки и густые светлые волосы, прилизанные к тупой жирной башке. Тётя Петуния часто повторяла, что Дадли похож на маленького ангелочка. Я часто думал, что Дадли похож на бекон с шиньоном.

Я расставил тарелки с яичницей и беконом на столе, что было довольно сложно, поскольку на нём почти не было места. Тем временем кузенчик пересчитывал подарки. Его лицо вытянулось.

— Тридцать шесть, — сказал он, посмотрев на отца и мать. — На два меньше, чем в прошлом году.

— Дорогой, ты не посчитал подарок тётушки Мардж. Посмотри, он под этой большой коробкой от мамули и папули.

— Ну ладно, тридцать семь, — сказал Дадли, багровея. Я закатил глаза и молчаливо вознёс хвалу Тёмным богам за то, что попал не в этот кусок жира. Сейчас психовать будет и стол переворачивать. Спорим?

Тётя Петуния, очевидно, тоже почуяв опасность, быстро сказала:

— И мы купим тебе ещё два подарка, когда пойдём сегодня на прогулку. Как тебе такое, маленький? Ещё два подарка. Хорошо?

Дадли задумался. С виду это давалось ему с большим трудом. Наконец, он медленно произнёс:

— Это тогда будет тридцать… тридцать…

— Тридцать девять, сладенький, — сказала тётя Петуния.

— А, — сказал Дадли. Он тяжело плюхнулся на стул и взял ближайший свёрток. — Тогда ладно.

Дядя Вернон усмехнулся:

— Шалунишка знает себе цену — весь в отца. Молодчина, Дадли! — он взъерошил Дадли волосы.

В этот момент зазвонил телефон, и тётя Петуния пошла ответить, а дядя Вернон, тем временем, с умилением наблюдал за тем, как Дадли разворачивает свой гоночный велосипед, видеокамеру, радиоуправляемый самолёт, шестнадцать новых компьютерных игр и видеомагнитофон. Он сдирал упаковку с золотых наручных часов, когда после телефонного разговора вернулась тётя Петуния, которая выглядела одновременно сердитой и обеспокоенной.

— Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу и не сможет посидеть с ним, — она кивнула в сторону Гарри.

Дадли в ужасе открыл рот, а я сморщился, как будто проглотил лимон. Каждый день рождения меня оставляли у миссис Фигг, «ненормальной старухи», жившей через две улицы от дома Дурслей. Не знаю уж как там с нормальностью, но технику окклюменции, носящую незамысловатое название «Маска» я достал именно из её книг. Очень любил бывать у неё, ещё бы – такая библиотека.. Всего-то делов – открыть такую же арку, как на вокзале Кингс-Кросс. Миссис Фигг заставляла «меня» рассматривать фотографии всех кошек, которые когда-либо у неё жили, а на деле я повышал своё магическое образование. До последнего надеялся снова легально посетить её – такой шикарный способ обосновать любые свои знания о мире магии!

— Ну и что теперь? — спросила тётя Петуния, гневно глядя на бедного демона, будто это были его происки.

— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя Вернон.

— Не глупи, Вернон, она терпеть не может мальчишку.

Дурсли часто вот так разговаривали обо мне — будто меня нет рядом. Бесит? Ни разу. Дураки нуждаются в таком доказательстве своей «силы», иначе начинают комплексовать, пить, орать… Зачем мне мешать ущербным самоутверждаться в собственных глазах? Инвалидов умственного труда надо жалеть…

— Ну а как насчёт… как там её… ну твоей подруги — Ивонны?

— Она отдыхает на Майорке, — отрезала тётя Петуния.

— Мы можем просто оставить его здесь, — с надеждой сказал Дадли.

Выражение лица тёти Петунии было таким, будто она проглотила лимон.

— Не надо, сладенький, иначе мы рискуем вернуться и обнаружить руины вместо дома, — ответила она.