В поисках человечности (СИ)

Марина принесла несколько новых книг из городской библиотеки и Эрих, предоставив ей выбор, прогуливался за спиной девушки, как голодный лев, пока она читала. Изредка вампир присаживался напротив нее в глубокое кресло и, прикрыв глаза, пытался вслушиваться в ее слова. Уже месяц Шериф, даже насытившись, с трудом удерживал себя. Кровь смертной стала словно ярче и горячее. Эрих видел, как она теплыми вспышками в такт сердца бежит по телу девушки, заставляя вампира думать только о еде. Причины изменения смертной были ему понятны, но голод от этого не становился меньше.

Марина закончила главу и, закрыв книгу, положила ее на стол.

— Я принесла несколько новых манускриптов, хотите посмотреть?

— Да, — Эрих пересел на стул рядом со смертной.

Марина достала из сумки несколько скрученных листов. Вампир зачарованно следил за ее движениями. Не выдержав, Эрих подхватил ее кисть и поднес к своим губам, принюхиваясь к ладони и запястью, сильно пахнущим кровью и малиной с сахаром. Изо рта вампира появились клыки, Марина вздрогнула и дернула руку.

— Позвольте я дам вам крови, — девушка стала распускать завязки на теплом платье, спеша открыть шею. Эрих с застывшим взглядом следил за ее движениями.

Но когда ее кожа оголилась, и Эрих увидел быстро дергающую вену под кожей смертной, он резко вышел из библиотеки:

— Эдвард! — голос Шерифа хрипел.

Гуль вскочил и мгновенно взлетел к нему по лестнице.

— Выпроводи Марину домой, — вампир с трудом произносил слова, зубы мешали ему говорить.

Эдвард, сразу сообразив, что происходит, выдернул девушку из библиотеки, и выставил из дома, выкинув следом обувь и плащ. После, слуга вернулся к хозяину, но не подходил близко, держась на безопасном расстоянии. Эрих сидел за столом, медленно разворачивая и вновь закрывая оставленные девушкой манускрипты.

— Пристрастился к ее крови, но убивать пока не хочу, — задумчиво произнес Шериф.

— Приведу монашку из вашего стада, пусть кормит вас, — Эрих кивнул, но, взглянув на свитки, снова помрачнел.

— Марине не стоит приходить, не могу себя сдержать. Ненавижу общаться со смертными, они пахнут кровью, как горячие блюда, поданные после долгого ожидания. Хочется хоть на секунду прокусить ее шею. Да, это продлится секунду и она умрет.

— Хорошо, я не пущу ее больше.

— Нет... Я так устал от голода, Эдвард.

— Она обещала спасти тебя, — Эдвард сам не верил в свои слова.

— Путь к спасению слишком тяжел и… я голоден. Может Марина и могла бы помочь мне... сто лет назад, теперь слишком поздно, для меня уже поздно.

(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», ноябрь 1806 года) воскресенье

Марина продолжала приходить, ужинать с гулем за общим столом и разговаривать с Эрихом, греясь у камина. Вампир все так же наслаждался ее голосом, пока девушка читала. Но покидал Шериф смертную намного раньше, отправляясь в Серый монастырь, чтобы получать кровь других монашек. А Эдвард, не позволяя Марине уйти, уводил девушку в молельню и насиловал ее, выкручивая руки и затыкая рот. После таких отношений на ее теле оставалось много синяков, но Марина либо привыкла, либо уверила себя в искупление через боль. Покорно дожидалась Эдварда и хорошо отыгрывала свою роль, сопротивляясь.

Осень сменила зиму, кожа Марины, как будто впитывая снег, стала бархатисто-белой, наполненная запахом малинового варенья. Девушка сводила Эдварда с ума, и мужчина желал ее все сильнее с каждым днем. Встречи раз в неделю стало ему мало, и гуль попытался отыскать смертную в другие дни. Но в кабаке у Тремеров о ней ничего не знали, когда же Эдвард спросил лично у Петра, тот лишь посмеялся над ним, удивлено спросив: «Она еще жива?»

Эдвард искал Марину в кварталах проституток, где верующих, подходящих для Эриха, также было не мало, но там о девушке тоже не знали. Когда Эдвард пытался узнать у Марины лично кто она и чем занимается, девушка переводила разговор на другую тему или отмалчивалась.

Как-то днем Эдвард случайно встретил смертную на рынке, она была в монашеской рясе, подаренный плащ был вывернут, чтобы не был виден дорогой воротник. В руках Марина держала корзинку с вареньем. Эдвард быстро раскидал мешающих на его пути людей и, подхватив смертную под руку, увел в грязную подворотню, где скидывали отходы с рынка.

— Эдвард? — Марина была очень удивлена, увидев его. — Что ты делаешь тут, отпусти меня, меня ждут!

— Ждет дорогой клиент, для которого ты так забавно приоделась? Одевайся для меня так же, мне тоже нравится совокупляться с монашками!

— Клиент? Я продаю варенье, а твой день – воскресенье.

Но Эдвард, не слушая девушку, стал поднимать полы ее платья.

— Нет, ты с ума сошел, а если кто-то увидит… Я же приняла сан!

— Ну да, болтай больше

— Эдвард! Я не приду больше, если ты не прекратишь!

Гуль замер. Четыре месяца назад мужчина мечтал об этом, но теперь… Эдвард отступил. Подобрав с земли свою упавшую корзину, Марина быстро оставила его в обществе мусора. Гуль проследил за ней, девушка присоединилась к двум другим монахиням, которые продавали варенье, мед, грибы, сушеные яблоки и другие продукты, собранные на территории монастыря. На табличке над ними красовалась надпись, что деньги со сборов пойдут на обустройство нового приюта. От их лотка шел сильный запах малины, которую по ложке или целыми банками продавала Марина, и маринада, которым торговали две другие монашки.

Эдвард остановил несколько прохожих, пытаясь узнать, из какого они монастыря. Одна из девиц с соседней лавки сказала, что монахини из монастыря Доброго пастыря, расположенного в пригороде Мариенфильда, что в пяти километрах от центрального Берлина. Поэтому Эдвард не мог найти Марину на дороге в Берлин, девушка не всегда шла в город, ее дом был немного в другой стороне. Разузнав, где живет Марина, Эдвард подошел к ее лавке и, склонившись над соленьями, улыбнулся двум незнакомым монашкам. Марина, заметив его, ахнула и опустила глаза, краснея. Мужчина подмигнул монашкам, привлекая их внимание.

— Почем эта баночка, красавица? — проговорил Эдвард сладким голосом, сдобренным вампирской дисциплиной обольщения, к нему сразу обернулись еще несколько незнакомцев стоящих рядом.

— Сэр, мы не продаем, а собираем пожертвования, — пролепетала одна из монашек.

— То есть я сам могу назначить за нее цену?

— Да, сэр, но если хотите, можете взять и так, — монашка густо покраснела и, протянув мужчине баночку, положила тару ему в руку, восхищенно смотря на его широкие ладони.

— Я с радостью дам тебе за нее пять гульденов, если ты проводишь меня до дома, помогая доставить покупки, — гуль очаровательно улыбнулся, направляя свои силы на нее.

— Я… я… конечно, провожу вас, — подобрав свою накидку, монашка вышла из-за прилавка и, восторженным взглядом гладя на Эдварда, пошла рядом с ним. Вторая монашка с сожалением вздохнула, смотря вслед темноволосому красавцу.

Марина тоже бросила свою лавку и, догнав Эдварда, дернула его за рукав.

— Что ты делаешь? — прошептала ему девушка.

— Неужели не ясно? Выбрал себе подругу на вечер, ты же мне отказала!

Марина охнула, зажимая руками рот.

— Ты не посмеешь, ты сломаешь ей жизнь! — Марина удивленно заметила бездумный, полный обожания взгляд своей сестры. — Что ты с ней сделал?! Софи, мы должны вернуться к работе, — девушка попыталась привести монахиню в чувство.

— Я провожу господина до дома, — пролепетала Софи.

— Проводи и сразу возвращайся, — сказала ей Марина, с отчаяньем понимая, что этим она Софи не остановит.

— Удачной торговли, — крикнул ей на прощание Эдвард и скрылся в толпе.

Софи не вернулась домой и Марина пришла в воскресенье намного раньше, надеясь встретить Эдварда и заставить ответить на мучащие ее вопросы. Эдварда не было в доме, и ей пришлось оббегать довольно обширные территории монастыря по неутоптанному снегу, немного встревожив других жителей и монахов, расспрашивая, где Эдвард может быть. Марина отыскала его рядом с хлевом, где жили монашеские овечки. Солнце почти село и в сумерках девушка не могла разглядеть, чем гуль занимался. Смертная подошла ближе и окликнула мужчину.