Polo или зеленые оковы (СИ)

Удивительно устроен студент. Он поступает в институт для того, чтобы учиться, и бывает безмерно счастлив, когда он лишен этого удовольствия. В субботу, когда великая страна страдает похмельем, студент, насмехаясь над вековыми традициями, берет свою суму и бредет стопами Михайлы Ломоносова в свою Alma Mater, чтобы делать вид, будто пришел учиться.

Человек становится студентом лишь однажды. В этот миг, почему-то, не гремят грозы и не бушуют ураганы, хотя это было бы весьма кстати. Стоит бывшему школьнику обзавестись зачетной книжкой и старым продавленным матрацем, населенным бесчисленными стадами клопов, в общежитии, как жизнь его меняется кардинально. Он обретает привычки, которые еще неделю назад ему казались порочащими высокое звание студента. Его перестают понимать родные и близкие, от него отворачиваются старые подруги, его начинают опекать, будто больного щенка. Студента это забавляет, и он старается вынести из этой ситуации максимальную для себя выгоду.

Стоит нормальному человеку стать студентом, он меняет интерьер в своей комнате, он начинает клеить на стенах плакаты и изречения великих мира сего с двусмысленным содержанием. Он начинает виртуозно лгать, особенно это наглядно в сессию. Студент всегда голоден, сколько его ни корми. Через день он пьян. Его можно встретить в окружении девиц, не отличающихся особыми добродетелями, которые сами недавно стали студентками.

Мозг недавнего школьника, а ныне студента, начинает работать в плоскости, которая не укладывается в описание Евклидовой теории пространства. Его умозаключения и выводы не всегда шокируют окружающих, поскольку полет его мысли гораздо дальше, чем может в себя вместить мозг обычного нормального человека. Студента очень трудно понять, это осложняется и тем фактом, что студент не всегда хочет быть понятым, поэтому он, сам того не ведая, вносит сумятицу в головы его родственников и ближайшего окружения. Он приобретает себе друзей, таких же студентов, которые оказались вычеркнутыми из обычного течения жизни. Когда студентов много, это место называют институтом. Там нечего делать обычному нормальному человеку, чтобы не осознать себя ничтожеством, не понявшим жизнь. Однажды студент перестанет быть студентом. Он окончит институт и превратится в обычного человека, не способного понять своего бывшего собрата– студента.

Басмач варил что-то на кухне. Гурик еще лежал в постели. Отец тыкал кота мордой в лужу. Тот уже начал привыкать к этой нехитрой процедуре. Примерно раз в два-три дня он подвергался подобной экзекуции. У Мойши были другие представления об эстетике: он не видел особого резона, справлять физиологические отправления в чашку. Быть может, ему не нравилась сама чашка, а может, не нравилось облегчаться лежа под шкафом.

Чашка, к которой Мойша был приписан, находилась под старым платяным шкафом, чудом уцелевшим со времен Великого Потопа, который его хозяева величали «шифоньером». Когда кот был маленький, он без особого труда пробирался в нее, но злое время и закон природы заставили Мойшу вырасти, и в добавок ко всему к былым неприятностям добавилась проблема несоответствия габаритов животного и свободного пространства под шифоньером. Несчастному коту приходилось, напрягая все свои мускулы, прибегать к природной гибкости и влезать в чашку, ограниченную сверху бездушным шкафом, чтобы не быть битым. Иногда, во дни смятения и плохого настроения, кот выказывал свое небрежение к правилам, установленным для него обитателями сорок шестой комнаты: он повадился присаживаться под кроватью Басмача, чем вводил его в дикое исступление. Басмач пытался менять свое положение в кровати, чтобы запах, исходящий из-под его ложа, не был столь мучительным, однако Мойша игнорировал попытки своего соседа остаться непричастным к ферромонам, которые кот так щедро высвобождал из своих недр.

Выходец из Кавказа, дабы не остаться в накладе, оскорблял кота поминанием его матери, как очень непристойной и похотливой кошки, доступной всем окрестным котам. В силу своей молчаливости и кротости нравов, кот не отвечал на оскорбления, однако не забывал посещать то место, где Басмач клал голову на подушку.

Крайним оставался лишь Отец, который выступал и посредником в этом великом противостоянии двух биологических видов; и миротворцем, примиряя две противоборствующие стороны; и судилищем, когда тыкал кота в свежую лужу. Басмач не касался Мойши, стараясь не усугублять конфликт, зреющий между ними. Роль исповедника он великодушно предоставил Отцу, который после исповеди и немногословной проповеди отпускал коту грехи. После причащения, кот ненадолго удалялся под кровать, чтобы вылизаться и придумать план отмщения.

Кот пыхтел, упирался лапами, фыркал, бил хвостом, однако эти доводы не казались Отцу убедительными. Изваляв кота в желтой луже, оскорбив его, Отец выпустил животное с не многозначными рекомендациями и предупреждениями. Мойша помнил, как его наказывали раньше, когда он был еще котенком и без особого труда помещался между оконными стеклами. Ему стало много легче. В самом начале времен, после унизительных погружений морды в лужу, Мойшу купали полностью под краном в раковине на кухне. Банные процедуры хозяевам скоро надоели, и они стали ограничиваться только погружениями в лужу и бранью. Мойшу это устраивало.

–У, чума черная, будешь дома бедокурить?– Отец погрозил кулаком под кровать.– Получишь у меня вдоль хвоста.

Кот недовольно прищурился.

Какая у кошек судьба? Кто ответит, счастливы ли они, или напротив, обездолены? Некоторым из них посчастливится и они попадают в хорошие и заботливые руки. Другие, менее удачливые, оказываются на улице, обитая в городских мусорных баках и поедая то, что до них не доели люди. Другие бегают по подворотням и подвалам, в надежде поймать раненого голубя или нерасторопную старую мышь. Третьи живут в общежитиях вместе со студентами. Счастлив ли был Мойша? Об этом его никто не спрашивал, поскольку тот был скотиной подневольной и молчаливой. Он вместе со своими симбионтами недоедал, он бывал бит за лужи, которые оставлял в знак протеста режиму. Он бывал запертым в комнате, когда его хозяева надолго покидали его во времена праздников и веселья.

Случалось и такое, что у него болел живот от пресыщения, когда кто-нибудь из обитателей сорок шестой комнаты возвращался с побывки на родину. Иногда он попадал под горячую руку во времена сессии, когда даже отбойному молотку могло бы достаться от раздосадованного студента. Иногда он был крашен гуашью, когда хозяев посещало игривое настроение. Порой его выстригали налысо, оставляя ворс лишь вдоль хребта, чтобы повеселиться всласть.

Однажды в конце лета он появился на свет. Его черную шерстку заботливая кошка-мать вылизывала до блеска. А когда он выучился есть из миски вареную картошку, его отдали Отцу. Немедленно нашлось глупое имя– Мойша, которым наградил его Басмач. С тех пор он стал полноправным членом студенческого сообщества на правах брата меньшего. Меньшего не по значению, но по размерам.

–Отец, пошел бы ты посуду помыл,– крикнул, забегая в комнату, Басмач.– Уже почти все готово.

–У нас морской закон,– ответил Отец.

–По-любому тебе мыть– ты же последний питался.– Ответил Басмач.

–Я не в этом смысле,– ответил Отец. Он понимал, что посуду ему все равно мыть. Если готовит Басмач, значит ему, Отцу, мыть посуду. После трапезы дежурным будет Гурик.– Всю посуду за борт.– Засмеялся он.

–Давай– давай, сегодня же Дэн приедет, надо хоть перед его приездом убраться, да накормить его.

–Чего его кормить?– Спросил Гурик с кровати.– Он же из дому едет. Сытый, поди. Лишний рот хуже пулемета. Перебьется.

–Особенно рад будит ему Мойша. Да, кот?– Спросил Басмач.– Ты же любишь Дэна?

Кот недолюбливал Дэна. Когда тот приезжал погостить к Отцу, Мойша слонялся по комнате сам не свой. Он бросал презрительные взгляды на брата своего хозяина и нет-нет выгибал при его виде спину. Дэн жутко шипел на кота, стоило голодному животному оказаться рядом. Кот опрометью бросался под кровать и не показывал оттуда даже носа в течение многих часов. Это очень забавляло Дэна, а кот, гордое независимое животное, в этой жизни ненавидел больше всего когда над ним смеются, шипят и плохим словом вспоминают его мать. Он так же ненавидел вареную картошку и спать в ногах у Дэна, когда он на несколько дней поселялся в комнате. Однажды кот решил оцарапать своего конкурента, когда он впервые приехал в гости. Этот урок коту не забыть никогда. В тот день он услышал о себе очень много непристойностей, которые касались не только его самого, но и всю его кошачью родню. После на него нашипели, загнали под кровать и облили холодной водой. В тот самый вечер кот решил стать непримиримым врагом Дэна и это чувство пронести через всю недолгую кошачью жизнь.