Третий берег Стикса (трилогия) (СИ)

— Вы собираетесь на конгресс планетологов? — перебил вдруг главного энергетика Евграфов, глазки его глянули на Лосева из-под нависших бровей остро.

— Ну да, — радостно ответил за планетолога Семёнов. — Президент… Владимир Борисович перенёс зачем-то конгресс отсюда к чёрту на рога. Куда-то на Весту, по-моему… Я не ошибаюсь, Алексей Мстиславович? Ну я же как куратор сектора должен знать, чем занимаются планетологи!

Лосев не ответил. Пытался сделать вид, что не заметил двусмысленности, думая при этом с отчаянием: «Неужели они всё знают?» Сомнения его разрешились тут же. Жёсткая усмешка тонкогубого рта сделала и без того неприятную физиономию Евграфова похожей на лик Лойолы.

— Волков, насколько я понимаю, прибыл туда, чтобы принять участие в этом конгрессе?

— Кстати, Алексей Мстиславович, — грозя пухлым пальчиком, пропел Семёнов, — вы почему-то не сообщили мне о чрезвычайном происшествии на Весте.

— Происшествие? На Весте?! — немедленно отреагировала оказавшаяся поблизости Людмила Александровна. — Что там случилось?! С кем?!

Угрюмый Морган подошёл ближе, оставив Харриса.

— Не беспокойтесь, Люсенька, — осклабился Роман Анатольевич. — И вы, Гэмфри, можете не беспокоиться, если только ваш Джеф не вздумает…

— Слушай ты, солнечный мальчик, — перебил его Морган, — я давно тебя раскусил и вижу насквозь. Заруби себе на носу, если с Джеффри что-то случится, и ты будешь иметь к этому какое-то отношение… Да, и не только с Джефом. У Сашки Волкова нет отца, поэтому за него ты ответишь мне. Ты меня понял? Пойдём отсюда, Лосев, есть к тебе разговор.

Алексей Мстиславович дал увести себя. В мозгу его билась, мешая размышлять здраво, паническая мысль: «Они всё знают!». Глава Департамента Энергетики смотрел им вслед, в сомнении шевеля губами, но с узкой физиономии человека, исполняющего обязанности президента Внешнего Сообщества, не сходила кривая усмешка иезуита.

Глава восьмая

Заблудиться под куполом планетологической станции Веста трудно, особенно если не искать что-то конкретное, а бродить по кольцевым коридорам, подниматься и спускаться по коротким лесенкам и заглядывать в помещения, открывая двери наугад. Но устать от ходьбы можно. Принцесса Грави, подгоняемая тем же чувством, которое подтолкнуло девочку по имени Алиса сунуть нос в кроличью нору, успела пройти за неполный час не меньше трёх километров, но где она уже побывала, а где — нет? Если бы кто-нибудь спросил её об этом, девушка только пожала бы в ответ плечами. Несколько раз случай выводил её к деревьям за стеклом, но разыскивать вход туда она не рискнула, поскольку почему-то решила, что биологи, от встречи с которыми остерегал муж, водятся именно там. Ирочка не знала, как распознать в случайном встречном сотрудника биологической лаборатории, поэтому, не желая стать подопытным экземпляром, и не будучи уверенной, что Саша просто пошутил, решила на всякий случай держаться подальше от леса, закатанного в гигантскую стеклянную банку. Заговаривать с местным населением она тоже не решалась, но обрывки фраз всё-таки слушала, волей-неволей.

— Вы… вы видели, как он — ха-ха! — жвалами своими, ой, я не могу!

Киснущая от смеха компания. Один говорит, задыхаясь, остальные тянут шеи на ходу, заглядывают оратору в рот и тоже заходятся смехом

— И Ва… Ватанабе самого за оде… — ха-ха! Ох-х!.. — за одежды его, за шкирку! И пота… — ха-ха! — потащил сдавать! О-о-о! Слёзы из глаз!

Человек шесть, все молодые. Ирочку заметили.

— Девушка, вы не ходили бы здесь одна.

— Да, здесь бродят дикие ки… — хи-хи! — беры, дети Ватанабе.

— Что-то я её раньше…

— Как вас зовут, девушка?

— Болван, это же Волкова жена! Говорил тебе, сурку, пойдём «Улисс» встречать.

— Сашка вернулся? Он же в рейс на месяц…

— Дак, конгресс же у планетокопателей.

— Эй, вы куда? Сбой системы ориентации? — спросил один из парней, открывая дверь. Остальные гурьбой потащились было за Ирочкой, но, опомнившись, вернулись, и компания втянулась в дверь. Коридор опустел. Ирочка перевела дух: «Нет, это не биологи. Хватать не стали», — и неспешно пошла дальше. Дверь открыта. Голоса. Полумрак в комнате, красные отсветы по стенам, какой-то бегемот в центре, вокруг столпились белохалатные.

— Серию! Давай повторно серию! Не спи!

— Зажмите кто-нибудь ему рот рукой, — отозвался напряжённый голос. Согбенная белая спина рядом с выдвинутой бегемотьей челюстью шевельнулась, что-то звякнуло.

— Правда, Уолтер, ты же начальник! Прикажи Мишке, чтоб не гундел под руку.

— Вы что, планетологи? Рехнулись?.. Мне рот затыкать!.. Припёрлись, понимаешь, отогнали меня от спектрографа!

— Дверь! — дико заорал вдруг кто-то. — Опять же переделывать будем!

— Лида, — укоризненно проговорил, посверкивая очками на Ирочку, один из планетологов, — вы опять не закрыли за собой дверь?!

Съёжившись под его грозным взглядом, Ирина послушно вернулась к двери и потянула за ручку. Дверь закрылась охотно, сыто чмокнул магнитный замок. «Попалась! — сказала себе Ирочка. — Уже меня какой-то Лидой обзывают». Страшно стало так, что захотелось заголосить и попробовать высадить дверь, но наследница славного Нортона, покорителя Марса и первопоселенца, справилась с собой — любопытство победило страх. Что они там с этой штукой делают? Гудит что-то.

«Бегемот» взревел вдруг, лязгнул челюстью, брюхо его осветилось багрово.

— Ну, же! Давай кушай их, крошка!

— Только бы на этот раз…

Во чреве «бегемота» полыхнуло и стало медленно меркнуть пламя. «Ха-с-ш-ш-ш!» — устало вздохнуло чудовище.

— Ну! — не выдержал кто-то.

— Баранки гну, — огрызнулись в ответ. — Убери причёску, не видно ничего. Нет, вы смотрите, кадмия сколько!

— Что кадмия!.. — громко прошептал тот, в очках, каким-то образом снова оказавшийся рядом с Ириной, хоть она и старалась держаться от него подальше. — Вы гляньте на двадцать восьмую строку!..

— У-о-о! — заорал кто-то из укротителей «бегемота» и начался кошмар. Они бросались друг на друга, колотили по спинам. Кто-то хрипел рядом придушенно: «Ур-ра!» Они вопили:

— Ты понял, Мишаня?

— Да, Михаил, это вам не воздух портить!

— Пустите меня, мучители! Сыны Ваала! Отдайте спектрограф!

А тот, который в очках, напал на Ирину и стал её тискать, выкрикивая: «Лидка! Ты видела?! Мы теперь боги!»

И кто-то деловито распоряжался:

— Так. Житомирского связать. К спектрографу не пускать, пока не проверим.

— Эй, включит кто-нибудь, наконец, свет?! — раздражённо осведомился некто.

Вспыхнули под потолком яркие лампы, очкастый насильник, всё ещё тискавший Волкову, отстранился, подслеповато щурясь. Брови его сошлись к переносице.

— Вы не Лида! — проговорил он тоном государственного обвинителя.

— Н-не… — выдавила из себя донельзя перепуганная Ирочка и замотала для убедительности головой. Белохалатный бандит отпустил девушку, отступил на шаг, скрестил руки на груди, выставил вперёд подбородок и стеклянным голосом молвил:

— Кто вы такая? Что вы здесь делаете?!

Чувствуя — наступил самый страшный момент! — Ирочка попятилась, нащупала трясущейся рукой дверь и — о радость! — дверь подалась, выпустила.

— Что ты, Уолтер, это жена Сашки Волкова, — услышала Ирочка напоследок, но была так напугана, что не рискнула остаться — рванула по коридору на предельной скорости, думая на бегу: «Этот в очках — точно биолог. Схватил. Еле ушла. Фу-у-ф. Бешеные какие-то. Вот здесь как будто потише».

За приоткрытой дверью действительно вели себя тихо. Что-то бормотали вполголоса, шаркали ногами и едва слышно повизгивали. Звуки эти угрожающими не казались — храбрая исследовательница незнакомых помещений решительно заглянула — бродят какие-то и сидят спокойно, — и зашла, притворив за собой дверь. Крупный парень поднял голову от листка бумаги и пристально, но невидяще глянул водянистыми серыми глазами. Губы его шевелились, в правой руке он энергично, с ловкостью опытного жонглёра крутил ручку.