За право летать

л головой и колотил ладонью по углу стола. — Ну как это можно, Адам, как мы дошли до жизни такой, что вот — здоровые мужики, а сидим за спинами ребятишек? На убой их посылаем… Девочек, а?.. Нельзя так, полковник, нельзя…

— Нельзя, — сказал Адам.

— А что делать?

— Думать, братец Дант. Думать. Что-нибудь и придумается.

— У меня уже вон какая плешь. Думаешь, от чего это? Думаю. Все думаю. Когтями скребу… Поверите, барышня, — он повернулся к Вите, — иногда кажется: ну вот, ещё чуть-чуть… И — ни копейки. Рассыпается. Дурак дураком. Так обидно…

— Это когда про марцалов думаете? — спросила Вита.

— И про них, родимых, тоже. Да и как про них не думать… . все время рядом. Завидую, надо сказать. Сами в бой ходят. Дерутся, как черти. А мы — детишками прикрываемся…

— Слушай, Дант… — Адам зажал в кулаке подбородок. — У Мартына есть информация, что бой, в котором ребятишки завалили имперский крейсер, был… скажем так, со странностями. Что ты на это ответишь?

Геловани долго молчал. Глядел куда-то в угол.

— Ладно, — сказал он наконец. — Семь бед — один диабет. Странностей там было — в большой мешок не сложишь. То, что ребята не могли по рассчитанной орбите найти спутник… ну, ладно. Иногда бывает. То, что прозевали фрегаты, дали им подойти на дистанцию залпа, — этому я объяснения не вижу. Пока не вижу. Но это, как бы сказать… то, на что можно будет потом перевести стрелки. Потому что на самом деле никакого спутника там не было. Понимаешь, Адам? Мы потом все расчетные конуса разлета, что не в атмосферу упираются, прочесали — как сквозь ситечко пропустили. Обломки «Волка», обломки наших корабликов…

— Договаривай, — сказал Адам. — Начал, так колись до конца… Этот спутник, которого не было, — подобрали?

— А ты сам-то откуда знаешь?

— А я, понимаешь, тот самый парень, который пер через две таможни пару изувеченных трупов. И теперь должен заботиться о безопасности… э-э… даже не знаю кого.

— Понятно… — протянул Геловани. — Ну а я… В общем, да. Я их… этих… сам видел.

— Что там тетя доктор говорит — выживут они? — спросил Адам.

— Ну… иначе стоило ли возиться? Побитые они, правда, — живого места нет. И без сознания. Рвалось же там, что в твоем аду…

— Увидеть их можно?

— Нет.

— А если очень захотеть?

— Там везде охрана, — предупредил Геловани.

— Ваша?

— И ещё контрразведка флота.

— Это хорошо… Но вот, скажем — если будет нужно, — сумеют ли они не пропустить, скажем, марцалов?

— Наши — вряд ли, — сказал Геловани. — А контра… это полные отморозки. Будет у них приказ не пропускать — и не пропустят.

— Это хорошо, — сказал Адам. — Это просто здорово, дружище Дант. Может быть, мы ещё придумаем, как нам перестать прятаться за детские спины…

Они все-таки съездили к Саньке и немного посидели рядышком. Вита держала бесчувственного мальчишку за руку и гладила сухие костяные пальцы. Раза три заглядывал доктор, считывал, прищурившись, показания приборов, хмыкал и уходил. На четвертый раз он постучал по запястью, по