Галактики, как песчинки

Следующей была дочь Падмы, двадцатисемилетняя принцесса Сатьявати. Положив свой букет, она с минуту молча стояла перед надгробием, а в её красивых чёрных глазах блестели слёзы. Раджив Шанкар был для неё не просто премьер-министром страны, которую она номинально возглавляла. В последние пять лет он фактически заменил ей отца, был её наставником и советником — но не в государственных делах (никакими властными полномочиями она не обладала), а просто как человек, как друг, как старший товарищ.

Предварительно предполагалось, что Сатьявати возглавит Королевство Индию на Земле, но когда махаваршцы получили в своё полное распоряжение систему Барнарда, она отправилась туда вместе с большинством своих соотечественников. Земная Индия, как и в довоенные времена, стала республикой, а в Мире Барнарда была провозглашена конституционная монархия — правопреемница Государства Махаварши. Однако Сатьявати наотрез отказалась принять королевский титул, ссылаясь на то, что её отец, глава императорского дома, ещё жив и обозримом будущем умирать не собирается. В итоге Сатьявати объявили регентом нового королевства — что, впрочем, сути дела не меняло. И так, и этак все её обязанности сводились к исполнению представительских функций, а реальная власть принадлежала всенародно избранному Национальному Собранию, которое по своему усмотрению формировало Кабинет Министров. В Мире Барнарда уже дважды проводились парламентские выборы, и оба раза на них уверенно побеждала Лига Свободы во главе с Радживом Шанкаром. Теперь же, с его смертью, правящая партия лишилась своего руководителя, государство — премьер-министра, а страна — харизматического лидера…

Вслед за Сатьявати последние почести Шанкару воздали прибывшие на «Заре Свободы» его соратники — в прошлом ведущие деятели подполья на Махаварше, а ныне высокопоставленные правительственные чиновники. Среди пассажиров моего корабля также было два не-махаваршца — дядя Рашели, адмирал Клод Бриссо, заместитель начальника Генерального Штаба ВКС Терры-Галлии, и доктор Поль Карно, председатель Совета Министров Земной Конфедерации. По своей должности они часто общались с главой правительства Мира Барнарда, и за эти семь лет у них с Шанкаром сложились тёплые, дружеские отношения.

Дальше настал наш черёд — членов команды крейсера, вместе с которыми Шанкар участвовал в боях за освобождение Солнечной системы; а затем мимо надгробия медленно поплыл людской поток, сплошь состоящий из стариков — последних жителей Махаварши. Здесь их собралось около двадцати тысяч — добрая половина населения планеты. Они шли по аллее не спеша, им некуда было торопиться, и каждый из них ненадолго задерживался у могилы, чтобы вслух или мысленно сказать пару слов величайшему представителю их поколения, который ещё при жизни стал легендой для многих миллионов соотечественников.

Мы не стали мешать старикам прощаться с Шанкаром и направились к выходу из кладбища, где располагалась стоянка легкового транспорта и вход на станцию метро. Я собирался было влезть в флайер, где уже разместились Рашель и Анн-Мари, но тут ко мне подошла принцесса Сатьявати.

— Отец просит, чтобы вы полетели вместе с ним, — сказала она. — А я составлю компанию вашим друзьям. Не возражаете, капитан?

Не дожидаясь моего ответа, Сатьявати проскользнула в кабину и устроилась в водительском кресле. В некотором недоумении я пожал плечами и кивнул:

— Никаких возражений, принцесса.

— Вот и хорошо. Тогда встретимся во дворце.

С этими словами она захлопнула дверцу и включила двигатель. Я помахал рукой, прощаясь с Анн-Мари, послал Рашели воздушный поцелуй (дочь, разумеется, ответила мне тем же) и направился к флайеру императора.

Падма уже ждал меня в своей машине и оказался настолько любезен, что предоставил водительское место в моё распоряжение. Видимо, он знал, что я очень не люблю летать в качестве пассажира; впрочем, этого не любят все без исключения пилоты.

Когда я поднял флайер в воздух, император сказал:

— Сначала сделайте пару кругов над кладбищем, а потом летим в дворец.

Я так и поступил. Внизу по аллее всё плыл людской поток, и на том месте, где был похоронен Раджив Шанкар, уже возвышался внушительный холм живых цветов, полностью скрывший под собой надгробие. Не были обделены вниманием и могилы его соратников, которые положили свои жизни на алтарь грядущей победы. На первый взгляд, их жертва казалась напрасной — ведь тогда они ничего не добились, и лишь через двадцать шесть лет Махаварша была освобождена войсками Терры-Галлии. Но именно память о тех событиях не позволила нам окончательно впасть в летаргию, смириться с неволей, на которую обрекли нас чужаки, и где-то в глубине души, на подсознательном уровне, мы были готовы к борьбе за свою свободу. И четверть века спустя, когда это понадобилось, на планете вспыхнуло всеобщее восстание, которое отвлекло на себя внимание оккупационных войск и позволило галлийскому флоту без существенных потерь захватить контроль над нашей дром-зоной. Это отчасти смягчало нам, выходцам с Махаварши, чувство стыда за то, что в своё время мы практически без боя капитулировали перед Иными, а потом более ста лет безропотно прожили под их властью, тогда как жители многих других планет сражались до конца и, даже потерпев поражение, всё равно продолжали сопротивляться захватчикам…

— Шанкар был великим человеком, — произнёс Падма, когда я начал набирать высоту, присоединяясь к другим флайерам, следовавшим к центру Паталипутры, где располагался императорский дворец. — Сказать по правде, я не верил ему, когда он обещал, что за пять лет Мир Барнарда станет вровень с Террой-Галлией и Землёй. Не верил, хотя для этого имелись все объективные предпосылки — и развитая экономика планеты, почти незатронутая войной, и четырехмиллиардный человеческий потенциал. Не верил, потому что знал наших соотечественников — трудолюбивых, самоотверженных, готовых сносить тяготы и лишения, но в большинстве своём безынициативных, привыкших во всём полагаться на помощь и покровительство государства. Однако Шанкар сумел с этим справиться, ему удалось переломить психологию махаваршцев, изменить традиционную систему ценностей общества и заставить его динамично развиваться… — Император немного помолчал. — Жаль, что он покинул нас так рано.

— Теперь ему нужна достойная замена, — после некоторых колебаний сказал я. Уже семь лет я был гражданином Земли и чувствовал себя стопроцентным землянином, но всё равно продолжал считать нынешних жителей Мира Барнарда своими соотечественниками, и мне было небезразлично их будущее. — Нужен человек, который по своему авторитету и влиянию на людей мог бы сравниться с господином Шанкаром. Лично я думаю, что такой человек есть.

Император кивнул:

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Однако и вы должны понимать, что это невозможно.

— Да, невозможно, — согласился я, переключая флайер на автопилот. — Но необходимо.

Он пристально посмотрел на меня:

— Точно так же ответила мне Сати. Вы с ней обсуждали этот вопрос?

Я покачал головой:

— Нет, сэр, не обсуждал. Просто это очевидно. Бывают ситуации, когда необходимость перевешивает невозможность.

— Гм-м, — протянул Падма. — Вы опять в точности повторили её слова. Для полноты совпадения вам следует ещё сказать, что мне вовсе не обязательно совмещать королевские обязанности с правительственной должностью. Мол, я вполне могу отречься от короны и уже в качестве рядового гражданина принять портфель премьер-министра.

— Я думал о таком варианте, — ответил я. — Он напрашивается сам собой.

— Да уж, напрашивается, — со вздохом согласился император. — А сорок тысяч стариков, остающихся на Махаварше никто в расчёт не берёт.

— О них могут позаботиться и другие. Вы же сами убедились, что человечество не бросило их на произвол судьбы. А вы сейчас нужны в системе Барнарда. Нужны четырём миллиардам людей, которые до сих пор считают себя вашими подданными. Нужны целой планете — и не какой-нибудь, а входящей в тройку ведущих человеческих миров. Это ваш долг, сэр. Долг, который превыше тех обязанностей, что вы взяли на себя семь лет назад.