Галактики, как песчинки

Зато на большом экране выдавался английский текст — компьютер на ходу переводил всё, что только поддавалось переводу, и по возможности пытался реконструировать из отдельных слов и фраз цельные, наполненные смыслом предложения. Ему это не всегда удавалось, но даже из того, что мы получали, смысл происходящего был ясен: как минимум по трём каналам началось вторжение габбарских войск.

Буквально минуту спустя по узконаправленному лучу мы получили очередную радиограмму от чужаков. В ней они сообщали о начавшемся вторжении и советовали всему населению Махаварши скрыться в своих убежищах — сиречь в Катакомбах. По утверждению командования флота пятидесятников, силы габбаров невелики и атака будет отбита ещё в дром-зоне, но отдельные корабли могут прорваться сквозь оборонительный заслон и попытаться сбросить на планету бомбы.

— Если только они не разыгрывают перед нами спектакль… — начал Поль Карно, но умолк, так и не докончив свою мысль.

— Не вижу в этом смысла, — произнёс адмирал Бриссо. — Отсюда связаться с нашими мы всё равно не сможем, нужно лететь к дром-зоне. А там уже нас не обманешь.

— Перехвачены первые переговоры габбаров, — сообщила Анн-Мари, указывая на экран. — Нет, это не спектакль.

— Значит, вам нужно улетать, — отозвался император. — И немедленно.

Достопочтенные министры вновь заспорили, кому из них лететь, а кому оставаться, но дальше терпеть это я не собирался. Поднявшись с кресла, я прошёл в центр зала и твёрдо произнёс:

— Господа, внимание!

Галдёж мгновенно прекратился, и взгляды всех присутствующих устремились на меня. Убедившись, что меня готовы слушать, я заговорил подчёркнуто официальным тоном:

— Я Стефан Матусевич, капитан ВКС Земной Конфедерации, командир крейсера «Заря Свободы», который в данный момент находится в процессе выполнения боевой задачи. Мне поручено доставить на Махаваршу пассажиров в количестве восемнадцати человек, а после похорон господина Шанкара доставить всех обратно в целости и сохранности. Я намерен выполнить возложенную на меня миссию без оглядки на ваши мнения и пожелания, а если потребуется — то и с применением силы. В настоящее время все вы, независимо от званий и занимаемых должностей, подчиняетесь мне и обязаны следовать моим приказаниям. Отсюда, из главной диспетчерской, вы в моём сопровождении отправитесь к первому посадочному терминалу и перейдёте на борт корабля. Все ваши личные вещи, которые остались в императорском дворце, доставят на «Зарю Свободы», пока будет идти предстартовая подготовка. — Я посмотрел на Поля Карно: — Господин председатель, вы являетесь верховным главнокомандующим Вооружённых Сил Земли и Солнечной системы и вправе отменить мои полномочия. Однако вы можете это сделать только через Генеральный Штаб, который здесь отсутствует. А до тех пор, пока полученный мной приказ остаётся в силе, вы обязаны наравне с остальными выполнять мои распоряжения. — Затем я обвёл взглядом присутствующих: — Надеюсь, я ясно выражаюсь, господа?

Вопреки моим опасениям, никаких протестов не последовало. Все министры, включая Карно, выглядели ошеломлёнными моим натиском, адмирал Бриссо и император смотрели на меня с одобрением, а принцесса Сатьявати — с неким подобием восхищения. Рашель же слегка улыбалась, словно говоря: «Вот так! Покажи им, кто здесь главный!»

Император первым нарушил молчание:

— Ну что ж, решение принято. — Он констатировал это, как неоспоримый факт. — А насчёт личных вещей можете не беспокоиться. Ещё в самом начале я распорядился собрать их и доставить в космопорт — просто так, на всякий случай. Упакованные чемоданы уже ожидают вас у посадочного терминала.

— Отец, ты должен лететь с нами, — сказала принцесса. — Ты нужен в Мире Барнарда.

Падма покачал головой:

— Это невозможно, дочка. Я не могу покинуть Махаваршу. Тем более сейчас, когда ей угрожают габбары.

Сатьявати подошла ко мне и легко прикоснулась к моей руке.

— Пожалуйста, капитан, убедите его… Сделайте что-нибудь!

Как завороженный, я глядел ей в глаза. Её красота, в чём-то зрелая, а в чём-то ещё девичья, действовала на мужчин безотказно, и здесь я не был исключением. На какое-то мгновение мной овладел соблазн действительно «сделать что-нибудь», например, взять и подстрелить Падму из парализатора, а затем перенести его бесчувственного на борт корабля. Я был уверен, что присутствующие не станут возражать, а наоборот — поддержат меня. Но всё-таки…

— Извините, принцесса, я ничем не могу вам помочь. Я с уважением отношусь к выбору вашего отца, даже если считаю его неверным.

Явно разочаровавшись во мне, Сатьявати вновь повернулась к императору и устремила на него полный мольбы взгляд.

— Ну, пойми же, отец…

— Я понимаю, Сати, — перебил её он. — Ты сама знаешь, как мне тяжело. Я устал, смертельно устал от этого добровольного заточения, от долгих лет бездеятельности, оторванности от внешнего мира, где происходят такие эпохальные события… Но у меня есть долг. Я не могу всё бросить и уйти. Особенно сейчас. Обещаю тебе, что если… когда разрешится кризис с габбарами, я постараюсь убедить своих стариков переселиться в Мир Барнарда или на Землю, в Индию. Думаю, они уже созрели для этого, их тоска по родным и близким постепенно пересиливает желание умереть на родине.

— А если ничего не получится, — вмешался Поль Карно, — то мы объявим о принудительной эвакуации оставшегося населения планеты. Эта идея зрела уже давно, однако часть членов Совета Содружества находила сложившуюся ситуацию выгодной для нас — ведь из-за Махаварши пятидесятники и дварки вынуждены держать значительные силы в системе Суоми. Но теперь нам волей-неволей придётся ввести сюда свои войска, чужаки немедленно воспользуются этим и уйдут, а мы пока что не можем позволить себе такую роскошь, как тратить ресурсы целого флота для охраны планеты с сорокатысячным населением.

— В любом случае, — решительно сказал Падма, — я останусь здесь до окончательного решения вопроса с эвакуацией. Я должен быть последним человеком, который покинет Махаваршу. Как капитан, который… Впрочем, я повторяюсь. Я уже не раз говорил эти слова. Полагаю, именно поэтому мистер Матусевич воздержался от… гм, от крайнего средства убеждения.

Император был прав. Я не стал применять против него силу, потому что понимал его. Капитан последним покидает борт гибнущего корабля — а он был своего рода капитаном. Капитаном умирающей планеты.

5

Часа через два после нашего старта с Махаварши из данных радиоперехвата стало ясно, что атака габбаров окончательно захлебнулась. Правда, некоторым кораблям удалось проскользнуть сквозь первый оборонительных заслон, и они скрылись в глубинах космоса, но сколько-нибудь серьёзной опасности не представляли — передовые части пятидесятников и дварков кратчайшим курсом направлялись к Махаварше, имея перед противником фору как минимум в три часа. Они вполне успевали взять окрестности планеты под свой контроль и оградить её от нападения остатков габбарской флотилии.

Когда мы уже приближались к дром-зоне, так оно и случилось: отдельные корабли габбаров, в основном корветы и бомбардировщики, пытались прорваться к Махаварше, но безуспешно — их уничтожали ещё на подступах к орбите. Ну а всё сорокатысячное население планеты, во избежание всяческих неприятностей, скрывалось глубоко под поверхностью земли, в Катакомбах, надёжно защищённых от возможного ядерного удара.

— Итак, за Махаваршу пока можно не беспокоиться, — подытожил Клод Бриссо, который, к неудовольствию Рашели, согнал её с кресла наблюдателя и теперь вместе с Анн-Мари занимался анализом перехваченных переговоров между чужаками. — Но что здесь вообще происходит, на кой чёрт габбары сунулись сюда?… Похоже, наши вынужденные союзники, пятидесятники с дварками, сами не знают ответа. Им приказали — и они отправились оборонять систему. Возможно, командованию флота что-то известно, но оно не торопится выдавать эти сведения в прямой эфир.