Дарт Плэгас

Обнаружили они с Сидиусом что-то новое или заново открыли знание, известное древним, – это не имело значения. Важно было лишь то, что почти десятилетие назад они изменили Силу безвозвратно, склонили чашу весов на сторону тьмы. И это изменение мог почувствовать любой, кто был хоть немного восприимчив к Силе – будь он обучен искусствам джедаев и ситов или нет.

Перемена стала итогом интенсивной многомесячной медитации, во время которой Плэгас и Сидиус искали возможность бросить Силе вызов и насытить Галактику энергией темной стороны. Дерзко и беззастенчиво, подчас рискуя жизнью, они вели войну, невидимую глазу простого смертного, всецело сознавая, что их собственные мидихлорианы – полномочная армия Силы – вполне могут выстроиться так, чтобы вскипятить их кровь или остановить биение сердец. Вырвавшись из оболочки собственных тел и став единой сущностью, они пустили в ход всю свою могучую волю, чтобы установить над Силой полновесное господство. И встречного удара не последовало. В исступленном восторге они осознали, что Сила сломлена – как будто божество было низвергнуто с пьедестала. Они сотворили новую точку опоры, относительно которой светлая сторона ушла вниз, а темная – возвысилась.

В тот же день они позволили Венамису умереть.

Затем, искусно манипулируя мидихлорианами бита, которые при схожих обстоятельствах всегда были вялыми и не реагировали на чужое воздействие, Плэгас оживил его. Грандиозность произошедшего ошеломила Сидиуса и едва не перегрузила процессор 11-4Д, но Плэгас уже без посторонней помощи продолжил начатое: раз за разом он убивал и возрождал Венамиса, пока внутренние органы бита не отказали и Плэгас не даровал ему вечный покой.

Но способности оживлять других ему было мало. Когда Сидиус вернулся на Корускант, Плэгас, манипулируя собственными мидихлорианами, попытался обратить полученную способность внутрь себя. Несколько месяцев подряд успехи его были эфемерными, но наконец он сдвинулся с мертвой точки и почувствовал в себе первые перемены. Шрамы, оставшиеся на месте ран, стали разглаживаться и исчезать, и впервые за много лет он ощутил, что может свободно дышать. Не только его поврежденные ткани исцелялись, но и само его тело как будто молодело на глазах. Участки кожи под транспиратором стали гладкими, и он чувствовал, что очень скоро совсем прекратит стареть.

Опьяненный новообретенной властью, он попытался совершить еще более немыслимый поступок: породить на свет свое собственное творение. Не просто несчастную безмозглую сущность, но создание, наделенное Силой. Господство над смертью стало шагом в нужном направлении, но не являлось эквивалентом созиданию в его чистом виде. Погрузившись в Силу, он попытался известить о себе всех и затронуть каждого: мууноида и инсектоида, сильного и слабого, свободного и раба. Он был подобен воину, что размахивает флагом над полем выигранной битвы. Подобен призраку, что проникает во сны.

Но все впустую.

Сила не отвечала, словно в страхе бежав от него, да и многие звери в его лаборатории пали жертвой ужасных болезней.

Но, несмотря на это, восемь долгих лет спустя Плэгас был по-прежнему уверен, что близок к абсолютному успеху. Доказательством тому служили мидихлорианы в его крови, коих заметно прибавилось, и то могущество, которое он ощущал в Сидиусе, когда тот после стольких лет отсутствия вернулся в Тайник. Темная сторона Силы находилась в их власти: действуя сообща, они однажды добьются того, что смогут вечно поддерживать друг в друге жизнь, и будут править Галактикой столько времени, сколько сочтут нужным.

Но еще предстояло сообщить об этом Сидиусу.

Было очень важно, чтобы Сидиус сосредоточился на событиях бренного мира, пока Плэгас стремится покорить царство Силы, для которого мир смертных – лишь грубое, кривое отражение.

Разумеется, свет уже погас – но надолго ли, и какой ценой?

Он вспомнил, как наблюдал солнечное затмение на всеми забытой планете, чья единственная луна обладала идеальными размерами и положением, чтобы закрыть свет солнца. Но результатом этого была отнюдь не абсолютная тьма, но свечение иного рода – странное, рассеянное, оно приводило в смятение птиц и в разгаре дня позволило увидеть другие звезды. Даже закрытое целиком, солнце по-прежнему светило из-за диска луны и в миг, когда та отступила, свет звезды стал почти невыносимым.

Глядя в темнеющее небо Тайника, он думал о том, какие напасти намерена обрушить Сила на него, на Сидиуса или на них обоих за то, что они самовольно поколебали равновесие. Быть может, она лишь ждет удобного случая, чтобы свершить свое возмездие – как это случилось на Корусканте двадцатью годами ранее? Наступали опасные времена – куда более опасные, чем ранние годы его ученичества, когда темная сторона в любой момент могла поглотить его.

По крайней мере, он был близок к тому, чтобы полностью излечиться. Сидиус продолжал прогрессировать как политик и как владыка ситов; его самые изощренные схемы и замыслы воплощались в жизнь без сучка и задоринки. А Орден джедаев угасал на глазах…

Что будет дальше – покажет время. А оно на исходе.

* * *

Датомирский забрак сидел, скрестив ноги, на дюракритовом полу и излагал Сидиусу подробности того, что увидел в Храме джедаев несколько недель назад, когда наблюдал за вторжением йинчорри.

– Какая это мерзость – смотреть, как легко ваших рептилий водят за нос, учитель. Даже эта женщина, часовой у Храма, которую, как они думали, йинчорри застигли врасплох… Я видел, как она притворилась ошеломленной, когда ее световой меч не смог пробить кортозисный щит нападавшего. Как она упала в мнимый обморок – но стоило йинчорри схватить ее и поднять над землей, она тут же пронзила его мечом! – Мол издал рык, обнажив острые зубы. – По своей глупости они провалили задание. Джедаи попросту заманили их в ловушку. Я упивался, глядя на все это ^[46].

Заброшенный завод «ЛайМердж» служил домом и тренировочной базой для забрака; Заводской район и окраины соседнего района Фобоси – местами его ночной охоты. Обойдя ученика кругом, Сидиус, чей капюшон был накинут на лицо, спросил:

– Значит, ты зауважал джедаев?

– Зауважал бы, если бы лазутчики-йинчорри продемонстрировали хоть какую-то сноровку. Если бы их возглавлял я…

Сидиус застыл на месте:

– Ты бы выполнил задание? Зарубил всех рыцарей и падаванов, до смерти забил детей…

– Я уверен в этом, учитель.

– Ты один – против лучших мастеров Совета?

– Скрываясь в тени и нанося молниеносные удары, я убил бы многих.

«Плэгас был прав, – подумал Сидиус. – Его переполняет гордыня».

Так или иначе, тайная атака йинчорри провалилась. Несколько джедаев погибло, но Сидиус затевал все это не ради их смерти. Главное, что восторжествовал Валорум – с небольшой помощью Палпатина, разумеется, но в первую очередь благодаря собственным усилиям – он привлек сенаторов Яруа, Тиккеса, Фарра и других на свою сторону и установил эмбарго всей звездной системы. Однако его политические резервы себя исчерпали, и положение Валорума стало как никогда шатким. Даже малейший намек на скандал лишит его доверия Сената, каким он пользовался прежде.

– Ты – грозный противник, – молвил Сидиус, нарушив недолгое молчание, – но ты не армия. И я тренировал тебя столько лет не для того, чтобы принести в жертву. Я даровал тебе титул Дартне потому, что ты выполнил множество опасных заданий, не умер от голода, не пал от рук дроидов-убийц… Ты получил этот титул за свое послушание и верность. Тебе еще выпадет шанс показать свое превосходство над джедаями в боевом мастерстве, но сколь бы велика ни была твоя ненависть, не тебе низвергать Орден в пучину.

Мол склонил голову, продемонстрировав венец остро заточенных рожек на красно-черной безволосой макушке.

– Учитель… Надеюсь, те, кому суждено это сделать, испытают восторг и удовлетворение.