Пилот-девица

Василиса хотела что-то сказать. Спросить, потребовать, схитрить...

Но безошибочная интуиция подсказала ей, что одно-два лишних слова могут показаться беспощадному инопланетянину непростительной тратой времени. И он, с легкостью переступив через симпатии к девушке (а есть ли они у него на самом деле, эти симпатии?), предпочтет попросту убить ее, чтоб не возиться.

Оставалось признать свое безоговорочное поражение и подчиниться.

Василиса нащупала на шее те рычажки, которые каких-то десять минут назад защелкнул заботливый Чичин. Поддела их большими пальцами, сняла шлем. В ноздри ударил сильный запах гари и какой-то агрессивной химии.

– Очки сними тоже, – потребовал василиск.

Выбор был небогат: позволить твари парализовать себя, либо принять смерть от ее когтей.

Девушка повиновалась и с вызовом посмотрела прямо в глаза василиска, между которыми пульсировала огненная диадема.

Из защитных приспособлений на муромчанке, вообще-то, оставались еще активные наушники, но василиск их проигнорировал. Вероятно был полностью уверен в том, что достаточно будет парализующего воздействия световых импульсов.

И в самом деле, то была страшная штука. В глазах Василисы взорвалась небывалая радужная бомба. Полыхнули изумрудно-зеленые и сапфирово-синие фейерверки. На переносицу навалилась тяжесть. Мозг точно швырнули на сковородку.

Однако Василиса не ощутила никаких признаков паралича.

И не потеряла сознание.

Мозг Василисы продемонстрировал удивительную устойчивость. Такой позавидовал бы любой из тех бывалых вояк, что лежали в ту минуту бревнами на палубе!

Первая реакция на это открытие была у Василисы самая детская. Ей захотелось прыгать от радости и кричать "Накося, выкуси, гад!"

Но благоразумие мгновенно взяло верх. "Тогда он меня просто загрызет, без затей", – сообразила Василиса.

Принять правильное решение помогло воспоминание, с фотографической ясностью вдруг вспыхнувшее перед ее внутренним взором.

Вечер, лес, сельские молодки у костра и пастух Аврыло, герой недавнего боя с космическими разбойниками.

"Чуем – летят. Я Чижа локтем в бок: "Делаем как Ветеран учил: овцы упадут – и мы падаем. Хоть и защищены головы наши шеломами тайными, а падать надо. Не то пристрелят демоны окаянные." И вот появляются они из-за леса. Корабли лиходейские! А жар от них, как из печи! Гром такой, что земля вся трещинами пошла! Всё стадо разом – брык с копыт! Ну и мы с Чижом – брык!"

В качестве иллюстрации вихрастый Аврыло энергично завалился на спину, смешно раскорячив свои короткие ноги-тумбы. Внемлющий ему женский коллектив впечатленно заохал – мол, как хитро придумано!

Василиса, не закрывая глаз, насколько могла расслабилась и упала.

Стукнулась затылком о металлическое ребро ботинка дяди Толи. Едва не зашипела от боли. На глаза навернулись слезы.

Но Аврыло с его историей так плотно завладел сознанием Василисы, что воспоминания стали почти осязаемыми и не уходили, несмотря на всю свою неуместность.

Василисе показалось, что вокруг нее разлиты ароматы луговых трав. Вот пастух бодро вскакивает на ноги, на его широком лице играет торжествующая, почти зловещая улыбка.

"И что вы думаете, девки? Лежим мы с Чижом полёживаем, как два чурбана... Но за сапогом-то у меня пистолет припрятан! Часа своего ждет!"

"Пистолет... – эхом отозвались мысли Василисы. – Пистолет... За сапогом... И все московиты на "Иване Третьем" пистолет там же носят! Только не за сапогом... Поверх сапога! На икре у них кобура пристегивается! На скафандре специальные шпенечки есть."

Что делал василиск в ту минуту? Василисе он не отчитывался, а видно ей не было.

Она лежала, голова свернута набок, как бы безвольно, и боялась выдать себя даже движением зрачков.

Однако характерное жужжание регулируемого по высоте ложемента сообщило Василисе квант информации: инопланетянин поудобнее устраивался на месте пилота.

Неужели он умеет пилотировать корабль?

А вдруг умеет? Или думает, что умеет?

Что же он намерен делать?! Куда уроженец Наотара может направиться?

Неужели прямо на Наотар, поближе к своему родному Смеющемуся Курильщику?!

Но авианосец поврежден! Он распанахан гразерами так, что всё держится на честном слове!

Правил василиск к Наотару или нет, но он и впрямь взялся дерзко насиловать органы управления кораблем!

Снова навалилась остохреневшая Василисе хуже самого горького хрена перегрузка.

На василиска немедленно напустился парсер корабля.

– Опасное маневрирование! Полученные боевые повреждения нарушили целостность несущих конструкций корпуса! Следует немедленно уменьшить тягу!

Подтверждая справедливость этого трезвого мнения, где-то в глубине левиафановой туши заныли то ли пиллерсы, то ли стрингеры, то ли еще какие силовые элементы.

Василисе, которая совсем не была специалистом в теме, и то стало ясно, что от "Ивана Третьего" намерена отвалиться корма. Или нос – это как посмотреть.

Но даже сейчас Аврыло не отпускал ее!

"А этот гад басурманский из пулемета поливает! Косит мужиков, что твою рожь! Что делать, девки? Хватаю пистолет в правую руку, – Аврыло показал, как именно он хватает, – хватаю Чижа в левую, и – бегом по полю! Через баранов! Через овец! Через лихих людишек, Ветераном настрелянных! Прямо к басурманину! И из пистолета ему в спину шарах! Шарах! Шарах!"

Парсер надрывался за гранью истерики:

– Протечка в канале ДТ-фабрикатора носовой группы реакторов! Немедленно отключите ручное управление! Автоматика должна сбалансировать энергопотребление!

Василиск реагировал на эти ламентации парадоксально.

Он заголосил что-то на фарси.

Переводчик Василисы исправно работал и она услышала в своих наушниках:

– Над нашей Родиною тучи грозовые,

Враги злокозненные замыслы куют,

Но не страшат нас бури огневые,

Не за курорты ордена дают!

Эта патриотическая песня – хоть и конкордианская, хоть и исполненная самым страшным существом на свете – придала Василисе сил.

"Если уж эту разожравшуюся змею подколодную "не страшат бури огневые", так чего мне бояться?" – примерно так подумала она, осторожно приподняв голову.

Взгляд Василисы шарил по полу. А вот и он... Пистолет у ближайшего мичмана имелся ровно там, где она и ожидала его увидеть: в легкой кобуре над сапогом.

Внимание василиска было полностью поглощено разгоном авианосца. На него орал парсер, сам он орал песню про "тучи грозовые", а заодно ворочал органами управления. Ко всему прочему, тварь сидела спиной к Василисе.

Девушка, набравшись храбрости, на четвереньках подобралась к парализованному мичману.

Без проблем извлекла из кобуры пистолет (ох, тяжеленный) и – ученая уже! – сняла его с предохранителя. В крошечном окошке ей ободряюще подмигнул счетчик боеприпасов: двадцать, полная обойма.

Вот о чем она в тот момент не задумывалась – это о том, что пистолет ТШ-ОН, он же "Тульский Шандыбина, особого назначения" – автоматический.

То есть нажала один раз на спусковой крючок – а из него пули так и сыплются! А чтобы стрелять одиночными – надо особый флажок слева от казенной части передвинуть.

На флажок Василиса не посмотрела.

Каждый миг промедления грозил стать роковым. Кто знает, какими еще органами чувств обладает василиск? Не заподозрит ли неладное? Не услышит ли ее возню?

Покрепче взяв пистолет обеими руками, она быстрым шагом двинулась к василиску. Работа двигателей авианосца и вызванные ими перегрузки даже помогали. Потому что василиск сейчас зачем-то притормаживал корабль и муромчанка летела вперед, как на крыльях.

Как только из-за спинки кресла показалась вытянутая, в складках сложенного капюшона голова инопланетянина, Василиса вскинула пистолет и, целясь тому в шею, нажала на спусковой крючок.