Наёмник

Вечным место в вечности, подумал Летс. Но у вечности могут быть свои планы относительно Свободных. И тогда вечность может выпустить из себя тех, кто притворит эти планы в жизнь ― Вечных...

Летсу вспомнилось, как в далёком детстве он мечтал о том, как станет Свободным, потом ― Старшим... Может быть, даже достигнет титула, когда собственное имя уже перестаёт иметь значение, когда тебя называют Ближайшим или Высшим...

Летс был готов к такой ответственности. Но сейчас, будучи ещё только Старшим над Свободными, он подумал, что ошибался ― подобный груз оказался ему не по плечу.

Летс посмотрел на светило ― багровый диск Анкора уже поднялся над линией горизонта кровавым пузырём. Наступал новый день ― День Свободного Полёта. До Дня Тусклого Света оставалось всего пять дней. Летс знал, что весь космический флот Таира-III уже готовится выступить к Анкору. Он знал, что Высший не сможет позволить себе изменение планов ради горстки Свободных, оставшихся на Анкоре. А значит, безжалостное пламя взорванной звезды поглотит и их вместе с Лабиринтом, вместе с Вечными, пока ещё не набравшими полную силу.

Но вчера из Лабиринта вернулись четверо Свободных ― жалкие остатки большой группы, ушедшей туда совсем недавно. Лабиринт не щадит никого ― ни людей, ни кассилиан, ни ксионийцев, ни альгатирейцев, ни, тем более, таирцев ― древних врагов Вечных, создателей мёртвого города. Вернувшиеся принесли весть о том, что те, кто может послужить пробуждению Неизбежного, всё ещё пребывают в третьей зоне Лабиринта.

Добраться из третьей зоны до двенадцатой за пять дней просто невозможно. И получается, что ко Дню Тусклого Света их не будет в двенадцатой зоне. А значит, есть вероятность того, что Неизбежное не произойдёт.

Но кто может знать, верны ли эти догадки? И тогда Летс решился на преступление.

Прошлое закрыто для всех и каждый Свободный знает, что от него необходимо отречься, если не хочешь, чтобы от тебя самого отреклось Будущее. Не следует смотреть в Прошлое, потому что Свободный тогда теряет свою свободу, превращается в калеку, опирающегося на костыли воспоминаний. Настоящее ― единственное, что имеет значение. А от прошлого нужно отказаться. Как и от Будущего...

Летс же заглянул и в Прошлое, и в Будущее. Это по силам было сделать любому Свободному, но никто не хотел становиться преступником. Летсу нелегко далось это решение, но когда завеса Будущего приоткрылась перед ним, он увидел, что Неизбежное может не случиться.

Ближайший выслушал Летса, и Летс увидел промелькнувшее в глазах его облегчение. Ближайший пообещал сообщить об этом Высшему немедленно. Летсу же осталось лишь готовиться к уходу в вечность. В вечность, которая, может статься, не наступит преждевременно для остальных Свободных.

Летс посмотрел на лагерь ― непривычно пустынный теперь ― и вдруг подумал о том, что вечность может по-разному встречать пришедших к ней.

Лабиринт, подумал Летс. Я столько времени провёл рядом с ним, но так и не заходил в него по-настоящему.

Какая разница, как идти в вечность?! Все дороги, так или иначе, ведут к ней. И дорога через Лабиринт ничуть не хуже остальных дорог...

— Вот она, эта площадь, ― Тенчен-Син ткнул пальцем в карту. ― А мы сейчас ― вот тут.

Уже рассвело, но в зале по-прежнему царил полумрак. Свет восходящего Анкора едва проникал сюда сквозь узкие окна. Всё вокруг было погружено в красновато-серый полумрак.

Кирк внимательнее присмотрелся к карте. Если верить тому, что тут нарисовано, то до площади мы дойдём минут за десять, подумал Кирк. А вот что делать дальше?

Улочка, где они сейчас находились, выводила прямо на площадь. И туда же выходят ещё три такие же узенькие улочки, и одна из них ведёт прямо к четвёртой зоне. Но неизвестно, что нам на этой улице встретится.

Да и та улица, по которой им сейчас предстояло идти, Кирку тоже не очень-то нравится. Неприятная улочка, не прямо идёт, а вьётся, словно змея. И в одном месте ― как раз на прямом участке! ― нарисован восклицательный знак, и что-то мелко написано. Кирк склонился над картой и прочитал: «Огонь, мираж, держаться правой стороны!»

Так, подумал он. Ничего не понятно... Тут к этой карте нужна ещё трёхчасовая консультация с подробными описаниями ловушек... Чёрт его знает, что они имели в виду, когда делали на карте эти пояснения!

Кирк заметил, что возле одного из изображений колодца на площади есть надпись: «Свет, опасно!», а по периметру площади вьётся текст: «Не останавливаться, ветер!»

Идиоты, подумал Кирк. Такие пояснения я могу написать и сам...

— Пошли, ― Кирк поднялся на ноги, складывая и убирая в нагрудный карман карту. ― Как твоя нога? ― спросил он у Партиони.

— Может, мне остаться? ― без особой надежды произнёс Партиони.

«Постарайся, чтобы ты оказался там совершенно один...»

— Нет! ― отрезал Кирк. ― Я сказал, что пойдут все! Рогов! Помоги ему...

Они вышли на улицу, щурясь от света, показавшегося им чересчур ярким после полумрака старинного замка. Партиони опирался на плечо Рогова, стараясь как можно аккуратнее ступать на раненую ногу. Мелони шёл рядом, держа свой бластер в руке.

Может быть, их и правда лучше оставить тут, мелькнула у Кирка мысль.

Нет, возразил он сам себе. Если Дитрих прав, если он действительно ЗНАЕТ, что я доберусь до двенадцатой зоны, то я доберусь туда вместе со всей командой.

А ведь сегодня уже двенадцатое число, вдруг вспомнил Кирк. Чёрта с два мы успеем до семнадцатого... А что будет, если мы опоздаем? И почему именно семнадцатого?! Не шестнадцатого, не восемнадцатого...

Аллан Дитрих выглядел тогда слишком уж уверенным, подумал Кирк. Я не знаю, откуда ему известно, что я благополучно доберусь до двенадцатой зоны, и откуда он знает, что я окажусь там именно семнадцатого... Чёрт возьми! Я почему-то верю ему! Этому Дитриху... А ведь это нереально ― за пять дней пройти все зоны. Но я верю, что пройду. И я потащу за собой всех, никого не оставлю, никого не брошу...

— Тенч! ― окликнул Кирк кассилианина. ― Давай, веди!

— Туда, ― махнул рукой Тенчен-Син, и они медленно двинулись вдоль улицы.

Сегодня начнётся самое трудное, подумал Кирк. Сегодня уже мне, а не Тенчен-Сину, предстоит принимать решения. И уже от меня будет зависеть, какой дорогой нам идти дальше. От меня ― человека, впервые оказавшегося в этом чёртовом Лабиринте...

— Стоп!!! ― сдавленно произнёс Тенчен-Син.

Все послушно замерли.

— Что такое? ― Кирк направился к кассилианину.

— Не подходите ко мне!!! ― закричал Тенчен-Син, не поворачиваясь.

Кирк почувствовал, как по спине его медленно поползла ледяная волна страха. Что-то случилось, подумал он. Что-то случилось...

Кирк отошёл в сторону, прижался к стене и осторожно, короткими шажками стал двигаться вперёд, не спуская глаз с Тенчен-Сина.

Кассилианин замер, словно парализованный. Тело его было в напряжении, казалось, он даже дышать перестал, боясь пошевелиться.

Кирк продвинулся ещё немного вперёд и увидел, что перед кассилианином, прямо на каменных плитах мостовой, лежат почти неразличимые тончайшие ― словно паутинка ― нити. Тенчен-Син наступил на одну из них, и теперь всё это кружево едва заметно подрагивало, словно бы в предвкушении добычи. Паутина, лежащая на земле, тянулась и уходила куда-то дальше по улице, куда-то за поворот.

— Не подходи, командир, ― уже спокойнее произнёс Тенчен-Син. ― Ничем не поможешь... Жаль, что так глупо получилось...

— Что это за нитки такие? ― тихо спросил Кирк.

— Долго объяснять, ― усмехнулся Тенчен-Син. ― Не успею. Но к ним нельзя было прикасаться. Я не заметил. Потом вы сможете спокойно идти дальше, после того, как меня... как со мной всё будет покончено.

Кирк увидел, как паутинка начала колыхаться сильнее, как тонкие нитки приподнялись над землей, словно крошечные змеи раскачивающие своими головками. Одна из нитей коснулась краешка копья Тенчен-Сина, обвилась вокруг него и кусок древка с глухим стуком шлёпнулся на землю, словно бы не паутинка его коснулась, а луч лазера. Упавший обломок мгновенно был обвит другими нитями, таким же непостижимым образом разрезан на мельчайшие кусочки, опутан ими и исчез из виду, превратившись во множество слабо шевелящихся нитяных клубков.