КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

- Сдается мне, – мрачно произнес он, рассматривая клинок, – что несчастный Тваппал умер бы даже не от раны, а от яда, и притом в страшных корчах и пучах … Если учесть, что я немного повыше среднего роста, то Тваппал был бы ниже меня настолько, что меч проколол бы ему плечо… Лезвие отравлено. Смотрите, как изъеден металл!

Перед третьим поворотом Ключа он не стал спрашивать, готов ли я – к этому чудовищу невозможно быть готовым! – и проверил свою защиту.

- Ну, с богом, – пробормотал он и положил руку на Ключ.

Статуя щелкнула в последний раз своим хитрым замком и миг молчала, но за этот миг никто не успел бы не убежать, ни просто сместиться в сторону, чтобы страшный топор – некое подобие крыла, в который с хрустом и звоном сложились складки плаща, – не отрубил ему голову. От удара Черный полетел на пол, а топор раскололся и осколки посыпались на поверженного Черного. Золотое чудовище застыло над делом рук своих с нелепым видом – с гордо распростертыми крыльями, одно из которых было вдребезги разбито, а второе топорщилось воинственно и зло.

- Пралн, – прогудела статуя в последний раз, и, в последний раз распавшись на составляющие части в тех местах, что еще не подверглись изменению, вывернувшись наизнанку и снова сложившись, превратилась в Дракона, этакого маленького уродливого монстрика. Он скалил зубы, глупо вывалив язык, и с его головы Черный без труда снял Венец, а его раскрытая лапа словно сама отдавала скипетр.

- Дело сделано, – прогудел Дракон торжественно и зловеще, и его лапа, последнее, что осталось в нем человеческого, поднялась на ходу превращаясь в лапу Дракона, и та книга, которую из руки человека вынуть не было ни малейшей возможности, осталась совершенно свободна. Издевательский и символичный жест – мол, то, чего у Короля не отнять, Дракон-идиотик отдаст вам сам.

- Ну, Екро, – произнес Черный, когда все предметы, которыми так жаждал завладеть Король Проклятых, оказались в его руках. – Видно, князь Гедиминас не так уж и глуп. Ты слышал, что говорила проклятущая статуя? Она называла, если не ошибаюсь, имена, и первым она назвала имя князя Гедиминаса. Это ему предназначался огонь.

- Но зачем? – прошептал Екро, совершенно потрясенный. – Зачем?! Они ведь бесконечно преданы ему!

- Затем, чтобы вынуть из их мертвых рук свои реликвии. Он не верил им, не верил в их преданность. Он думал, что завладев его сокровищами, хоть один из них, да соблазнится властью, и потому он не дал им возможности изменить ему. Он готов был уничтожить даже самых верных своих слуг. Так-то, наорг Екро Безъязыкий.

Я тем временем с интересом рассматривал книгу, в которой торчал Ключ. Самое интересное, что он намертво был зажат в замке, и как бы я ни тянул его, он не подавался. Этого не могло быть, Ключ же должен был как-то выниматься! Я потянул чуть сильнее, и внезапно Ключ повернулся в замке еще раз, так оглушительно щелкнув, что Екро в истерике заверещал, а мы с Черным присели от испуга.

Но ничего не произошло, разумеется. Просто открылась крышка этой золотой книги, и я, когда осмелился открыть глаза, увидел, что там белеет какой-то кусочек бумаги, порядком обтрепанный по краям. И Ключ, словно наконец-то довершив свое дело, просто выпал из пазов и остался в моей руке.

- Это что еще за напасть? – произнес Черный, отходя от испуга. – Бумага?

- Что там? – нетерпеливо переспросил наорг, вытянув шею. Черный осторожно протянул руку и вынул бумагу – это был маленький свиток, – из этого ларца.

- «Я, Король всех земель, от Западного Теплого моря и до Гор Мокоа, от гор Мокоа и до Бескрайнего Океана, заверяю и говорю прямо – тот, кто предъявит любому правителю в любом из городов в этих землях, и есть Король, потому что только я могу добыть эту грамоту. Если же одного моего слова мало, то в знак доказательства может быть приведен знак Девы, Венца и Ключа на руке подателя сего».

Черный, словно ошпаренный, выронил бумагу и уставился на свою руку. На ладони, красиво переплетаясь и извиваясь, словно живые, прорисовывались загадочные знаки. Черный попытался потереть ладонь, но это не помогло – знаки проступали все яснее и яснее, наливаясь темным синим цветом.

- Не смываются, – покаянно произнес Черный. – Нет, правда – они не смываются!

Наорг благоговейно наблюдал за усилиями Черного, вытянув шею.

- Они и не смоются, юный принц, – сказал, наконец, Екро. – Это яд, но он не смертелен. Он был на завещании Короля, и от него не помогает никакая защита. Король так и задумывал – именно этот знак был бесспорным доказательством того, что он – законный Король. Можешь спросить об этом у своего Дракона. Увидев этот знак, он должен будет признать в тебе Короля и без Ключа.

- Он не увидит его! – раздраженно бросил Черный, оставив свое занятие. – Ладно! Мы нашли то, что искали. Машина Монка мне без интереса, коль скоро я уже знаю, что он просто дремал тут же, в пещерах. Пора искать Дракона, не то…

Все реликвии и само завещание Черный запихал в ларец и застегнул застежку – без Ключа он превратился в банальную шкатулку.

- Положи это в свой мешок, – распорядился он. – Если на нас нападут, то будут думать, что все это у меня, и у тебя будет время увезти все это подальше – а это необходимо спрятать так далеко, чтобы Король никогда не нашел! Или же уничтожить. Скорее! Нам еще нужно найти Дракона и встретить князя Гедиминаса!

С трудом мы протиснулись сквозь тесные наоржьи двери и рванули через темный мрачный зал к выходу. Сердце мое бешено колотилось; свет, мечущийся по стенам и разбегающийся миллионами блесток по далекому потолку, пугали меня, мне казалось, что я какой-то расхититель гробниц, осквернивший покой страшного духа, и что дух этот не преминет мне отомстить.

Ах, когда же я научусь прислушиваться к своим страшным догадкам!

Когда мы выскочили в главный зал, тот, что с балюстрадой, мои страхи обрели плоть и кровь. В глаза нам ударил яркий свет – оказывается, когда стоишь лицом к мертвой долине, она ослепительно сверкает на солнце, – дохнул ветер, колючий и жаркий, и недалеко, у подножия замка, я увидел тех, кто называл себя таинственным Орденом.

Даже странно было, что всего против двоих маленьких людей выстроилась такая армия! Медленно тащились обозы, запряженные тяжеловозами, с какими-то снарядами – в ужасе подумалось мне, что сейчас это полетит в нас, – и шагали солдаты, сплошь маленькие наорги с пиками, с закрытыми шлемами лицами и с маниакально горящими в прорезях этих шлемов глазами. Верхом ехали генералы (или Патриархи этого Ордена, что, думаю, одно и то же), и на сворах псари еле сдерживали рвущихся в бой страшных тварей с оскаленными пастями, лишь немного напоминающих собак. И, разумеется, тут же выступали те, кто теперь назывался Проклятыми. Их было немного, может, всего с десяток, но то были рыцари, на породистых скакунах, в латах, начищенных до блеска, с устрашающими черными узорами, и с острыми мечами… Ужас.

- Дверь! – проорал Черный, скинув с плеча мешок с наоргом.

Наорг выпал из мешка, как камень и неторопливо поднялся, кряхтя. Он перенес падение практически молча; глаза его неподвижно уставились в потолок, он беззвучно шевелил губами, словно молился перед смертью своим богам.

- Рано, рано молишься, Екро! – прокричал я, и на меня накатило бесшабашное веселье. Нет, в самом деле – такая армия против нас двоих! Да они нас просто боятся! Это же смешно! – Мы еще разобьем их в пух и прах! Вот только погеройствуем – должен же я увековечить подвиг принца Зеда?! – и разгоним их! Поверь мне, мы успеем славно повеселиться до прихода князя Гедиминаса!

- Правильно, – поддержал меня Черный напористо.

С грохотом мы скатились по каменной лестнице вниз, в каменную пещеру. Даже сквозь её толстые непробиваемые стены я слышал, как марширует уже совсем близко армия наоргов, как топочут железными подковами их кони! Еще немного, и они ступят на мост.

Чуть не падая, мы неслись во весь дух к заветной гранитной глыбе, которую так опрометчиво оставили открытой – а в щель меж ней и косяком я уже видел фигуры, застилающие свет…