Экспериментальный полет

Не собиравшийся покидать пост управления Бойо так и провел все шестнадцать часов в кресле навигатора на одном сладком кофе с бутербродами, но после горечи листьев даже эта немудреная пища вполне сходила за деликатесную.

Только непосредственно перед переходом Николай позволил себе отправиться в зону антиперегрузочных камер.

Мягкий прыжок, окружавшее «Ассоциативный» небо изменилось. Бойо направил одну из камер наружного наблюдения в сторону Гелиос-бета. Теперь эта система выглядела на экране как едва заметная точка, затерявшаяся среди скопления других звезд.

«Как насчет погони?» Николай вновь запустил сканирование окружающего пространства — никого. Что ж, вселяет надежду. Тем более, что следующий переход должен перебросить «Ассоциативный» почти на целый килопарсек. И располагается он всего в двадцати часах хода при щадящих восьми десятых «же». Теперь можно и отдохнуть.

Небольшой обед (или ужин?) в кают-компании, душ и мягкая душистая от свежести постель. И включенная на полную система тревоги, которая сработает при любом изменении ситуации. Тягостный, но все-таки дающий отдых, сон. Подъем, проверка всех систем, новое сканирование окружающего пространства, завтрак, пилотирование, переход. И раздирающий уже в антигравитационной кабине зуммер тревоги.

Два конусообразных корабля, в точности таких, какие он уже видел на Терра-два, только несколько меньших по размеру, идущих прямо наперерез курсу «Ассоциативного».

«Тригорианцы», — а иного и быть не могло.

«Внимание, возможность столкновения. Внимание, возможность столкновения…» — заверещала система предупреждения.

— Вижу, — сквозь зубы процедил Бойо отдавая команду на маневр вниз.

Повис на привязных ремнях. Мелочь. Здесь рядом есть еще один переход, правда не совсем туда, куда требуется, но это сейчас не так уж и не важно. Антиперегрузочные кабины, вход. Вряд ли тригорианцы успеют так быстро повторить его траекторию.

Нет, сразу по выходу оба конуса уже здесь, рядом. На расстоянии выстрела, но не стреляют.

И еще один переход. Жаль… Ни черта не получается. Эти сволочи идут в кильватере как привязанные. Что им надо?

Заканчивались сутки безмолвной погони. И еще одна возможность нырнуть к центру Млечного Пути, прямо к его массивной черной дыре. Интересно, а рискнут ли эти двое пройти вот так же близко? Здесь очень важен выход… Использование капсулы придется пока отложить…

Протрясло изрядно. Под воздействием громадных перегрузок Николай на время даже отключился. Но вскоре вновь появилось звездное небо и возможность перевести дыхание.

Зато попутчиков рядом не было.

— Ну что ж, ребятки, значит, есть кое-что, что и вам не по зубам, — усмехнулся пилот, добавляя мощности двигателям.

«Увеличение ускорения невозможно, — заворковала система предупреждения. — Энергетические поля слишком разрежены».

«Неужели влетел? Нет… Все нормально», — хотя корабль и выглядел застывшим на месте из-за попадания в силки черной дыры, но ускорение понемногу росло, а, значит, «Ассоциативный» медленно, но выбирался.

«Все хорошо, прекрасная маркиза», — вдруг вспомнились слова из одной древней песни. И действительно, тригорианцы ушли, тяги двигателей «Ассоциативного» вполне хватало для выхода из зоны влияния черной дыры, а совсем рядом находился переход, который вел прямо к рукаву Млечного Пути, где располагалось родное Солнце. До окончания экспедиции оставалось не более недели. «Все хорошо, все хорошо».

Вновь навалилась накопленная за последние сутки усталость. Сейчас бы чайку да поспать. Пока есть возможность. Прямо здесь, на рабочем месте. А что? Можно.

И еще раз: «нигде так не спится, как на рабочем месте».

Когда он проснулся тело достаточно весомо потяжелело. И в данном случае это известие было даже приятным. Потому что указывало на то, что «Ассоциативный» набирая скорость все быстрее и быстрее уходил прочь от черной дыры.

Если бы не тот метеоритный поток…

Для того, чтобы пробиться сквозь вновь возникшую преграду мощности противометеоритной защиты корабля было явно недостаточно, требовался маневр, но это вело к потере скорости, возможности сваливания, и худшее, что могло произойти после, было вновь попасть под усилившееся влияние черной дыры…

Черт! Произошло. Корабль, начал медленно и неотвратимо скатываться в пропасть.

— А вот это уже действительно конец, — глупо рассмеялся Николай. — А ведь все так хорошо начиналось.

И еще один переход, находящийся почти прямо под «Ассоциативным», соломинка для утопающего и час на размышление.

— Я что-то забыл…

Капитан! Который просил похоронить его там, где его никогда не смогут найти. Черная дыра. Может быть не самое комфортное, но самое подходящее для этого место. Тяжело… До чего же это тяжело! Будто прощаешься с самым верным, самым честным другом, который у тебя был. Зачем это? Ведь еще неизвестно, выживешь ли сам.

Тело Лорри исчезло в ускоряющемся падении, Бойо вернулся на пост управления и с усмешкой запрограммировал очередной переход. Вряд ли получится, хотя надежда умирает последней.

А теперь антиперегрузочная кабина, активизация системы анабиоза. В таком состоянии Николай в состоянии перенести самые страшные перегрузки, какие только могут возникнуть во время жесткого перехода. И, как на Земле все пути ведут в Рим, здесь, похоже, все пути ведут в Земле. Если кораблю удастся попасть в то самое игольное ушко, Бойо проснется уже на подлете к родной планете. Ну а если нет, он этого даже не почувствует.

Улегшись поудобнее, Николай закрыл глаза. Полной грудью вдохнул усыпляющий газ.

«И все-таки так легче, — мелькнуло в начавшем отключаться мозгу. — Вот так, когда знаешь, что шанс проснуться все-таки есть».

«Даже если шансов будет один на миллиард…» — а это уже какой-то другой, сочный голос, голос из его далекого детства…

Глава 22

Он не знал сколько находился в режиме сна. Казалось, только миг. Но за это короткое время перед глазами Николая пролетела вся его предыдущая жизнь. Говорят, так бывает, когда человек готовится к уходу из этой жизни. А он готовился. И не слишком верил в то, что когда-нибудь ему удастся открыть свои глаза вновь.

Было ли страшно? Да, очень. И еще. Было очень жалко маму, которой обещал вернуться, но так и не сдержал данного ей слова. Жалко было и напарников, жизни которых бессмысленно угасли на далекой Гелиос-бета. И даже Лорри, пусть и не человека, но в крайней ситуации поступившего более чем по-человечески.

Все это ветром пролетело над Бойо в тот момент, когда только-только начинала действовать программа активации анабиоза. Погружения человека в абсолютно не свойственное ему, граничащее со смертью, состояние.

Но это был всего лишь миг. И он закончился. И Николай открыл глаза.

Дыхательная жидкость в противоперегрузочной камере уже давно сменилась обычным воздухом, люк был приветливо распахнут, а на борту ощущалось обычное земное тяготение, или, по крайней мере, тело весило гораздо менее, чем это было до того на Терра-один.

Скорее согласно приобретенному инстинкту, чем по необходимости, Бойо закашлялся. Потому что сейчас никаких неприятных ощущений он не испытывал, да и не мог испытывать, ведь влага ушла из легких не менее часа назад. А все, что было из неприятного, это достаточно сильная слабость и почему-то желание опять-таки еще несколько часов поспать.

Николай тяжело перевалился через борт камеры, встал на ноги. Резко заколотилось сердце, окружающие стены потекли, началось головокружение, чтобы не упасть ему даже пришлось ухватиться за борт стоявшей рядом ванны. Но и это все достаточно быстро прошло. Просто обычные побочные эффекты от только что перенесенного состояния анабиоза. Учили. Скоро все войдет в норму, надо только время. Требуется лишь немного подождать.

Тяжело стоять на ногах? Можно присесть на корточки. Так легче организму, так быстрее стабилизируется состояние.

Постепенно стены остановились, ноги вновь почувствовали пол, да и сердце вошло в привычный ритм, только вот спать так не расхотелось. Ничего, перетерпится, это можно и отложить на потом. Сейчас главное — рубка, центральный пост управления. И Бойо пока еще медленно, в раскачку, направился вдоль по коридору.