Флинкс на планете джунглей

— С какой целью?

В тоне сержанта ощущалась убежденность первой степени:

— С целью окончательного уничтожения нашего отряда, достопочтенный граф.

Каавакс задумался:

— Эта мысль и мне приходила в голову. Однако причиной всех наших потерь, кроме одного-единственного случая, была враждебная флора и фауна, а не люди. Нужно принять все необходимые меры предосторожности, и тогда мы добьемся успеха. Замечу также, что Флинкс не вооружен.

— Вряд ли стоит напоминать вам, достопочтенный граф, — с досадой проговорил сержант, — что никакие меры предосторожности не помогли нам уберечь солдат и что весь этот мир можно воспринимать как оружие. Даже если мы снова захватим Флинкса, еще вопрос, сумеем ли довести его до стоянки шаттла живым. В начале этого похода под вашим началом был полноценный отряд осторожных и энергичных бойцов, а сейчас вместе со мной их осталось всего трое, и мы измотаны и деморализованы, и один из нас серьезно ранен. — Он сделал жест полного несогласия, смягченный уважением. — Пусть этот человек и его местные друзья уходят восвояси, достопочтенный граф. Если только ему не придет в голову навсегда поселиться в этом тлетворном болоте, рано или поздно он вернется к своему шаттлу. Не составит труда вывести из строя судно. Тогда мы без всякого риска и возьмем парня. — Сержант кивнул на раненого Джаскуетеча: — Разве есть в галактике человек, чья жизнь дороже жизни а-аннского солдата?

— Конечно, есть, и тебе известно это не хуже, чем мне, сержант. Однако есть и другое соображение. С меня голову снимут, если мы вернемся без пленника.

— Лучше пусть это произойдет в переносном смысле, чем в буквальном, достопочтенный граф.

Сержант вздрогнул, когда над ветвью промчались три четырехкрылых существа с развевающимися желтыми хвостами. Они казались неуклюжими, безобидными и даже симпатичными, отчего сержант еще больше насторожился. Этот а-анн хорошо усваивал уроки.

Каавакс надолго замолчал. Когда он наконец заговорил, в его голосе слышалось смирение:

— Ты прав, сержант. Мы сломаем его шаттл и оставим на борту записку. Пусть Флинкс сам решит свою судьбу. — Он снова заскользил взглядом по зарослям. — Может, с самого начала надо было это сделать. Но кто бы мог подумать, что охота на одного-единственного человека может причинить столько неприятностей.

— Никто бы не мог, достопочтенный граф, — сочувственно подтвердил сержант. — Как никто бы не мог хотя бы представить себе такой мир. Воспоминания о нем будут преследовать меня всегда, вплоть до того дня, когда Темная Дюна вырастет надо мной.

— Будь сдержан в своих чувствах, сержант. Страх лишает воли, держи в когтях свое воображение. Передай остальным: мы возвращаемся к шаттлу. Ничего не трогать, не нюхать и не пробовать на вкус. Если бы можно было идти, закрыв глаза и заткнув уши, я бы отдал такой приказ. Предусмотрительность и осторожность — вот наши ангелы-хранители в этом походе, и надеюсь, они не подведут. Пойдем посмотрим, как дела у рядового Джаскуетеча. Теперь, когда решение принято, мне хочется поскорее отправиться в путь.

Задев невинные с виду розовые цветы, граф резко отшатнулся. Никто не засмеялся, но он не удивился бы, если бы у всех его подчиненных началась истерика.

— Никого из них не видно.

Саалахан спрыгнул с лианы и подошел к хлипкому шалашу из нескольких больших листьев, укрепленных в развилке ветвей. Флинкс и Тил уже забрались под их сень, а дети со своими фуркотами играли неподалеку.

— Я ходил далеко. — Саалахан с ворчанием уселся, подобрав под себя все лапы.

Флинкс уже давно не ощущал присутствия а-аннов, что подтверждалось словами Саалахана. Куда они подевались, не имело значения. Важно одно: уцелевшие а-анны не стали преследовать беглецов. Возможно, рептилоиды задумали какую-нибудь подлость, но Флинкс разберется с ними позже. Сейчас ему вполне достаточно того, что граф Каавакс со своими подчиненными находится далеко.

— Они отступили. Временно. — Флинкс погладил пальцем мягко светящийся путевод.

— Или погибли. — Из широкой груди Саалахана вырвалось урчание — фуркот смеялся. — Трудно преследовать своих врагов, если ты мертв.

— Нам просто повезло.

— Ну да — как Кисс. — Туватем игриво и в то же время не без гордости легонько шлепнула девочку.

Флинкс поднял взгляд. Они находились на третьем ярусе — излюбленном ярусе людей, и небо было в сотнях метрах над ними. Пип спала, уютно свернувшись на плечах Флинкса.

— А-анны — существа непредсказуемые. Они могут искать нас сверху — у них есть второй шаттл. И в следующий раз поблизости может не оказаться деревьев, которые помешают им сесть.

— Такие деревья есть везде, — уверенно возразил Саалахан. — Иначе лес сильно страдал бы от пожаров.

Флинкс не стал говорить о том, на какие чудеса способна техника а-аннов. Трудно спорить с фуркотом. У Саалахана, казалось, на все был готов ответ.

Он представил себе а-аннский шаттл, лучами, ракетами и огнем дюз торящий себе путь сквозь зеленые заросли. Картина наводила на грустные мысли, но была среди них и утешительная: лес так или иначе даст отпор.

Что-то подсказывало ему, что у а-аннов в этой схватке будет ничтожно мало шансов на победу.

Освободившись от назойливого общества графа Каа-вакса, Флинкс просто радовался жизни. С Пип все было в порядке, Тил пребывала в хорошем настроении, фуркоты затевали всякие игры, а вокруг, куда ни глянь, восхищенному взору открывались чудеса. Флинкс предпочел не задумываться о том, что когда-то и это зрелище надоест ему, как и прежде надоедало все новое и захватывающее.

Рано или поздно придется расстаться и с этой планетой. Интересно, что предпримет теперь граф Каавакс? Отступится? Или не остановится ни перед чем, чтобы завладеть тайной «Учителя»?

Надо, однако, на всякий случай разработать какой-то план. Стараясь не потревожить Пип, Флинкс положил руки под голову и прислонился к стволу. От дерева распространялся приятный острый аромат. Нет, не все диковинки этого мира несут в себе смерть. Коричное дерево высотой не менее шестисот метров укрыло их в своей тени, дало возможность отдохнуть и расслабиться. На самом деле это, конечно, была не корица, но именно такое название приходило на ум, когда он вдыхал упоительный аромат. Чувствуя себя прекрасно, с головой погрузившись в необыкновенное блаженство, Флинкс дышал глубоко и часто; это было что-то вроде массажа, даже не физического, а психического.

Ему было хорошо, очень хорошо. И не потому, что сейчас он пребывал в безопасности, а из-за присутствия трех людей, чьи души были родными лесу, и трех бдительных фуркотов.

Ночью Флинкс долго сидел в скромном убежище, глядя, как дождевые капли бьются по листьям, цветам и ветвям. Заметив Пип, свернувшуюся на монументальной спине Саалахана и напоминавшую цветную татуировку, он улыбнулся. Не сумев однажды одолеть карликовую драконшу, фуркоты теперь притворялись, что не замечают ее. Да, спина большого фуркота, наверно, помягче, чем плечи Флинкса.

Убедившись, что с детьми все в порядке, Тил подсела к нему:

— На что ты смотришь?

— На дождь. И на светлячков — вон они, ловят и запасают воду. На темные силуэты животных, с призывными криками бродящих в ночи. На птиц, разбуженных зыбким лунным светом. — Флинкс нежно улыбнулся Тил. — Здесь так много нового для меня, так много удивительного.

— Не понимаю, — состроила гримаску она.

Он снова устремил взгляд в ночную тьму:

— Я изголодался по знаниям, Тил. Тебе знакомо чувство голода, такого сильного, что живот подводит? — Она кивнула. — То же самое происходит с моей головой. Много раз я утолял этот голод, но что бы я ни делал, он всегда возвращается. — Флинкс беспомощно развел руками. — Таким уж я уродился, Тил, — мне все время нужно узнавать что-то новое. Иначе я начинаю страдать точно так же, как ты страдаешь от обычного голода.

Она прислонилась к его плечу.

— И в нашем лесу тебе достаточно этой «пищи»?

— Больше чем достаточно.