Пояс и шлем

— Я слушаю вас, мессир Голдин, — произнес герцог.

— Вы будете слушать не меня, ваше величество. С вами будет говорить тот, чьих знаков вы — отчасти по легкомысленному нашему совету, отчасти из нежелания поступиться собственной гордыней — не приняли во внимание.

Грег воздел руки к потолку:

— Явись, Демон Мести, и расскажи нам всю правду!

В зале стало заметно темнее, как накануне. Воздух сгустился, нечто невидимое, но ужасное, казалось, притаилось в каждой вдыхаемой нами молекуле. Страх входил в поры кожи, вползал в глаза, в ноздри… Даже мне, знавшему, что это спектакль, стало страшно. Но я, конечно, пересилил себя.

Грег снова поднял руки:

— Здесь ли ты, Порождение Зла?

И тут же низкий рокочущий голос, шедший как будто из-под земли, ответил:

— Я зде-е-еесь!

— Докажи это! — потребовал Голдин.

Над ним появилось огромное плавающее кольцо, из которого возникли те же два слова: «Я здесь».

— Отвечай же на мои вопросы, заклинаю тебя непроизносимым именем твоим! Готов ли ты открыть всю правду?

— Го-о-тов!

Придворные не смели открыть глаза. Отец Роберт крестился с быстротой флюгера во время урагана. Герцогу и его наследнику тоже приходилось нелегко, но держались они мужественно. Я отдавал им должное.

— Почему вчера утром в Белом зале появились пятна крови? — спросил Голдин.

— Замышлялось убийство! — ответил Голос.

— Почему возникли письмена в Голубом зале вчера вечером?

— Замышлялось убийство! — повторил Голос.

— Виновен ли в смерти принца Андрэ доктор Олег Сергеев? — вдруг спросил Голдин.

— Не-ет!

— Откуда же в его вещах амулет?

— Подброшен!

— Виновен ли в смерти принца Рене Кантона?

Здесь герцога (да и меня) ждала еще одна неожиданность.

— Тот, кого вы зовете «Кантона», — ответил Голос, — лишь мои уши и глаза среди вас! Настоящий Кантона сейчас на Земле!

И тут зал дружно охнул, потому что Рик, надев на голову шлем, который он, оказывается, притащил с собой, медленно растаял в воздухе.

— Кто же тогда убил принца Андрэ? Отвечай, Демон, заклинаю тебя! — в последний раз возопил Голдин, глядя в потолок.

Наступила хорошо продуманная режиссером пауза. Все ждали продолжения.

И тут раздался Голос, а в воздухе одновременно возникли уже не огненные, а кровавые письмена:

— Убийца принца Андрэ — его брат Лионель!

ГЛАВА 22

Я все же недооценивал таланты прыткого высочества! Пока все соображали, что к чему, он уже раскидал коленопреклоненных придворных и выскочил из зала.

— За ним! — громовым голосом воскликнул герцог. Трудно сказать, как такой могучий голос помещался в таком тщедушном теле.

Все бросились в погоню. Расталкивая друг друга, мы скатились по лестнице и гурьбой высыпали на площадь.

Принц-убийца уже скрылся за поворотом к конюшне. Когда мы прибежали туда, его белоснежного скакуна уже не было среди других лошадей. Только пыль медленно оседала на дорожки парка.

Рыцари разобрали всех стоящих лошадей, и нам осталось только несколько жалких кляч. Герцог и дворяне с гиканьем помчались за Лионелем.

— Ладно, поехали домой за флаерами, — сказал Грег. — А то они его без нас не догонят. Уж больно у него жеребец хорош!

Так мы и поступили.

Поднявшись на высоту в полкилометра, мы ясно увидели всю картину погони. Впереди скакал Лионель. Неизвестно, на что он рассчитывал. Разве только хотел скрыться где-то в лесах.

Лионель, игрок по натуре, сдаваться тем не менее не собирался. Он далеко опередил кавалькаду рыцарей и мчался к какой-то ясной только ему цели.

Мы понеслись над погоней. Рыцари уже заметили нас и подбадривали друг друга жестами, указывая на флаеры. Наш с Голдиным шел чуть впереди. Немного ниже и левее шел флаер Олега и Хорхе.

Мы решили воспользоваться ультразвуковым пистолетом и просто выбросить принца из седла. Тем более что надо было спешить: некоторые рыцари уже подняли свои арбалеты. Но мы не успели.

Увидев нависшие над ним флаеры, принц выстрелил в нас, но промахнулся — все-таки сказывалась скачка — и погрозил нам кулаком. В тот же момент он заметил поднятый арбалет сэра Гарета… Далее произошло нечто ужасное. Принц нащупал правой рукой что-то под своей кольчугой и… И мгновенно превратился в кровавое месиво.

Кавалькада рыцарей тут же затормозила. Раздался вопль ужаса. Белый скакун, почувствовав, что с седоком что-то случилось, остановился. Остановились и рыцари, не решаясь подъехать к тому, что еще час назад называлось наследником престола…

Мы спустились и подбежали к останкам. Олег наклонился и показал нам под кровавыми сгустками… кусок рукава одной из наших защитных курток.

Так вот что случилось с принцем! Надеясь на свою неуязвимость в снятой с одного из нас куртке, он случайно включил поле на «минус-режим», что категорически запрещается инструкцией. Принца в буквальном смысле слова вывернуло внутренностями наружу…

Так бесславно закончилась его авантюра.

Подошедший к нам герцог, сгорбившись, стоял рядом с телом Лионеля и молчал. Потом так же молча махнул рукой, повернулся к нам спиной и хотел отойти. Но ему помешал Голдин.

Грег кашлянул и негромко произнес:

— Ваше величество… Я никогда бы не осмелился обратиться к вам в такую минуту… Но есть вещи, стоящие выше моих эмоций.

Герцог вопросительно посмотрел на него:

— Что вы имеете в виду?

— Я прошу вашего согласия на возобновление действия земной миссии в Доригиане. Мы хотели бы, как это и планировалось, открыть экспозицию сегодня вечером.

— Вам это так нужно?

— Это нужно не только нам. Дворянство Доригиана должно видеть, что ваше величество по-прежнему благосклонен к нам и к народам Земли в нашем лице. Присутствие вашего величества на открытии экспозиции автоматически сняло бы со всех землян, включая и сэра Морриса, которого вы сами посвятили в рыцари и которому даровали дворянство, любые подозрения в нелояльности к вашему величеству…

— Хорошо, я приду, — подумав, ответил герцог. — Но ее величества не будет.

— Мы с пониманием отнесемся к этому, — поклонился Голдин. — Позвольте выразить вам наше сочувствие…

…Голдин крепился почти до самого открытия экспозиции. Но когда мы уже закончили расстановку всех экспонатов, укрепили все пояснительные таблички и расположились в нескольких сдвинутых в круг креслах отдохнуть, он наконец не выдержал нашей атаки.

— В общем-то, это дело было сложным только из-за наслоения совершенно разных обстоятельств, которые друг к другу никакого отношения не имели. Если бы не вмешательство лже-Кантоны, оно, пожалуй, не стоило бы и выеденного яйца.

— Ну, это ты, дружище, загнул, — возразил я. — Мне кажется, Лионель приложил максимум усилий, чтобы все запутать.

— Возможно, то, что я скажу, покажется парадоксом, но часто именно искусственная запутанность облегчает расследование. Так было и в этот раз…

Эта кровь в Белом зале… На самом деле, версия кошек и голубей не выдерживала никакой критики. Окна в Белом зале и днем и ночью были закрыты, и никакой голубь не мог туда залететь. Кровь действительно появилась ночью в запертом зале. Другое дело, что зал находился в средневековом дворце, а тогдашняя архитектура отличалась рядом особенностей…

— Например, подземными ходами и потайными дверьми, — вставил Сергеев.

— Совершенно верно. Тем более что стены в Белом зале, судя по окнам, толщиной, минимум, метра в два — и в них вполне может быть потайной ход. Правда, проверить эту версию я тогда не мог. Но был в ней совершенно убежден, так же как и в том, что все это — дело рук его святейшества…

Я был уверен в этом до самого вечера, пока не явилось второе знамение. Тут уже дело было куда серьезнее. Конечно, версию о Демоне я отвел сразу по понятным причинам. Оставались еще две: массовый гипноз и вмешательство той неведомой нам силы, которая, возможно, затеяла весь тефисийский эксперимент.