Пояс и шлем

Можете представить себе, что я почувствовал, узнав в принце человека, который будет стрелять в меня следующей ночью! И который будет убит — я ведь не знал, что он еще проживет какое-то время.

— Я хотел бы уточнить, — вставил Голдин. — Значит, вы так и не видели ни убийцу, ни момента покушения?

— Нет, я появился чуть позже, наверное, через пару секунд.

— И в Белом зале вы не заметили никого, кроме вас двоих?

— Увы. Правда, у меня и не было на это времени. Может быть, он прятался.

— Полагаю, что нет. Он уже ушел. Какая жалость, что я не мог закончить осмотр зала… Сейчас бы я знал, где и что искать… Впрочем, продолжайте пожалуйста, мистер Парсонс.

— Я уже подхожу к концу. Весь день я так или иначе пытался выяснить, где хранятся экспонаты будущего музея — на корабле или уже во дворце. Но ничего не выходило.

— А почему вы не задали прямой вопрос: где сейчас коллекция, — спросил Олег. — Вы узнали бы, что вам нужно, и могли отправляться к себе…

— Дело в том, что на первую мою фразу об экспозиции вы так странно среагировали, что я больше не решался вообще затрагивать эту тему. Я решил, что сумею выяснить это исподволь, без прямых вопросов. Кроме того, мне не давала покоя мысль о том, что сегодня ночью должно было произойти убийство. Я очень боялся как-либо изменять будущее, но и умыть руки тоже не мог. Тогда мне пришла в голову мысль напутать принца, или его родителей, или убийцу — если бы он видел это — каким-нибудь таинственным знамением. Применив массовый гипноз, я показал вам огненные письмена. Но инерционные свойства времени сказались и тут — принц, как и его убийца, все-таки отправился в Белый зал. В общем, единственное, что я смог сделать, — это держаться поближе к мистеру Голдину и герцогу, чтобы иметь алиби. Увы, и это не помогло…

Короче говоря, положение сейчас ужасное. Из четырех суток, которые были отпущены на экспедицию в легионы Цезаря, прошло более трех. Сутки потратили хронавты, сутки ушли на анализ ситуации и подготовку к моему путешествию, более суток здесь. Мне осталось около восьми часов. За это время я должен найти шлем и вернуться на свой виток. Там шлем должен быть проверен индикатором темпорального поля. Если мне повезло, то шлем успеют «разрядить»…

— Если вы умеете телепортироваться, то все в порядке, — сказал Голдин. — Шлем на «Северине».

— Где же искать шлем на корабле?

— Сейчас я расскажу. Еще один вопрос. Сколько времени у вас займет «прыжок» в свое настоящее со шлемом?

— Очень мало. Минут десять абсолютного времени.

— Прекрасно. Тогда вы ведь не откажетесь помочь нам?

— Разумеется, нет, — сказал Рик. — Я очень опасаюсь, что все, что произошло отчасти по моей вине, может все-таки перевесить инерционные свойства времени… Тогда и отношения между Тефисой и Землей испортятся. Но я не знаю, что делать. В конце концов, я могу снести эту башню, но ведь и это — не выход!

— Да, это не выход, — согласился Голдин. — Я, кажется, придумал кое-что получше. Если мне удастся доказать герцогу — именно доказать — кто убийца, все будет «о'кей».

— Но ведь ты только на 99 % уверен в этом, — съехидничал я.

— Теперь даже — на 99,999 %… Но пока есть эта оставшаяся тысячная доля, я не могу ставить под удар все дело. Мне нужны ясные и четкие свидетельские показания, поэтому я ничего не скажу до тех пор, пока не вытяну из вас того, что мне нужно.

— Может быть, мы просто не знаем того, что тебе нужно? — спросил Олег.

— Один знает точно. Но это знание, должно быть, лежит очень глубоко. Не сердитесь, пожалуйста, если один и тот же вопрос я задам каждому из вас несколько раз.

Он помолчал, потом повернулся ко мне:

— Ты мне поможешь?

— Как всегда, конечно. Что мне делать?

— Слушай. Запоминай. Вспоминай. Задавай вопросы. А главное — думай!

ГЛАВА 20

Первое, о чем я подумал: рушится моя прекрасная версия… Принц действительно видел в Белом зале Кантону. То есть Рика, которого он принял за Кантону…

Ладно, Рик высказался. Послушаем, что скажут остальные.

— Начнем, если не возражаешь, с тебя, — сказал Грег Эррере. — Меня интересует все, что ты помнишь с момента, когда начало светать, и до шести часов утра.

— Честно говоря, я не помню, когда начало светать, — признался Хорхе, — голова, как в тумане…

— Естественно. Ночь-то не спали, — сердито сказал Олег. — Я предлагаю каждому принять по таблетке спорамина. Вернее, четверым. У меня всего четыре таблетки.

Голдин наклонился ко мне:

— Ты очень хочешь спать?

— Да не так чтобы очень…

— Тогда давай разделим таблетку, а Олег пусть выпьет целую. У него очень усталый вид…

Я согласился, и нам с Грегом удалось уговорить Олега. Через пять минут, когда действие таблеток начало сказываться, все почувствовали прилив сил.

— Пожалуй, в голове прояснилось, — улыбнулся Хорхе. — Спасибо, доктор. Итак, по-моему, когда мы вышли на площадь, было уже светло. Следовательно, надо начинать с того, как пел сэр Галахэд. Я сидел рядом с сэром Гаретом. Кто-то предложил пойти на двор.

— Кто именно?

— Не помню…

— Юная леди Кларинда, — вступил Олег. — Такая яркая девушка-блондинка в бирюзовом платье. Она сидела через два человека от меня.

— И сэр Гарет сразу поддержал ее, — продолжил Эррера.

— А как реагировал Вилан? — это снова Голдин.

— Вилан сидел рядом со мной, — сказал Сергеев. — Он отказался и сказал их величествам, что на улице слишком сыро и прохладно.

— Уверен, что в этот момент ты взглянул в окно, — тут же среагировал Голдин.

— Пожалуй… — задумался Олег. — Пожалуй, да… взглянул.

— Было ли уже светло?

— Я не… Точно! Начинало светать! Еле-еле. Я еще подумал: кто это из поэтов сказал — «неуловимо светало».

— Неуловимо… — словно пробуя слово на зуб, повторил Грег. — Отлично! Дальше!

— Сэр Гарет схватил меня за руку и стал доказывать, что на дворе куда лучше, чем в зале. Он был довольно сильно под хмельком. В общем, мы вышли на улицу, — закончил Олег.

— Вспомните, сколько вас было?

— Мы с Хорхе, пять или шесть дам… Трое рыцарей: сэр Гарет, сэр Тристан и этот, как то бишь его… сэр Эгмонт.

— Пожалуйста, вспомните теперь, глядел ли кто-нибудь на окна Белого зала?

— Разумеется. Я несколько раз смотрел туда, — сказал Олег.

— И я смотрел. Всем было интересно, что там происходит, — добавил Хорхе.

— Видели ли вы свет в окнах?

— Нет. Ни проблеска.

— Верно. Единственная свеча стояла у дальних от вас окон, с противоположной стороны… Выходил ли из дворца кто-нибудь еще?

— Нет, — в один голос ответили оба.

— А Трикс?

Эррера схватился за голову:

— Ну конечно! Он вертелся между нами с самого начала!

— И ушел он тоже вместе с вами?

— Ты имеешь в виду, вернулся ли он с нами во дворец?

— Да.

— Я открывал дверь, когда слуга позвал нас во дворец, — сказал Олег. — Если только он не прошмыгнул за спиной слуги, то передо мной он не проходил.

— А кто уходил со двора последним?

— Пожалуй, сэр Гарет. Я пропустил вперед дам, взглянул на площадь — она была пуста. А сэр Гарет дышал мне в затылок.

— Конечно, лучше бы иметь ментоскоп… Ну да ладно. Значит, Трикс ушел со двора раньше… Я не видел его до конца ночи. А вы?

— Во всяком случае, до прихода Хорхе и остальных его не было, — ответил Рик.

— Но Трикс убить тем не менее не мог… — сказал Грег.

Немного подумав, он снова разразился градом вопросов. Но новых среди них не было.

— Ну, получил ты, что хотел? — спросил я.

— Пожалуй. Но для верности я еще кое-что спрошу у тебя.

— Давай.

— Ты все время шел рядом с Лионелем?

— Да. Мы несли факелы. Он показывал дорогу.

— Где расположен этот подвал?

— Да я на первом же повороте потерял ориентировку. Мы спускались, потом шли прямо, потом сворачивали…

— Понятно… — После небольшой паузы Грег продолжил: — А как выглядит сам подвал?