Лабиринт зла

Оби-Ван на мгновение задумался.

— Насколько я помню, сражаясь с Дуку, мы вовсе не преуспели.

— Теперь всё по-другому! — воскликнул Энакин, всё больше и больше распаляясь. — Я сильнее, чем раньше. И вы сильнее. Вместе мы одолеем любого сита!

— Энакин, ты всерьёз рассчитываешь поймать Сидиуса?

— Конечно. Мы заслужили эту честь.

— Честь? С каких это пор война стала для тебя состязанием? Если ты думаешь, что поимка Сидиуса принесёт тебе место в Совете…

— Да плевать мне на место в Совете! Нам надо вернуться на Корускант. На нас рассчитывают!

— Кто же?

— Ну… на Корусканте.

Оби-Ван медленно выдохнул.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю, учитель. Может, вы мне скажете?

Оби-Ван прищурился.

— Не надо превращать это в игру. У нас ещё хватает дел. Или у тебя было видение, о котором мне следует знать?

Энакин хотел было ответить, но прикусил язык. Вместо этого он сказал:

— Правда в том, что… я хочу домой. Мы не были там уйму времени — дольше, чем любой солдат или джедай.

— Это неизбежно, когда становишься лучшим в своём деле, — заметил Оби-Ван, надеясь разрядить обстановку.

— Учитель, я устал. Я хочу домой.

Оби-Ван пристально посмотрел на бывшего ученика.

— Тебе так сильно не хватает Храма? Еды? Огней Корусканта?

— Да.

— Что «да»?

— Всего, что вы назвали.

— Значит, твои протесты не имеют ничего общего с поимкой Сидиуса.

— Нет. Имеют.

— И всё-таки что — дом или Сидиус?

— Почему бы не то и другое вместе?

Оби-Ван замолчал, как будто его осенила внезапная догадка.

— Энакин, это Падме?

Энакин сделал большие глаза.

— Вот, опять вы…

— Значит, дело в ней?

Энакин сжал губы.

— Я не хочу вам лгать и утверждать, что не скучаю по ней.

Оби-Ван сочувственно нахмурился.

— Ты не можешь позволить себе так скучать по ней.

— Почему, учитель?

— Потому что вы не сможете пожениться.

— Кто говорит о женитьбе? Она друг. Мне её не хватает, как друга!

— Ради Падме ты откажешься от своего предназначения?

Энакин гневно нахмурился.

— Я никогда не утверждал, что я Избранный. Это всё Квай-Гон. Даже Совет этому не верит, так почему же должны верить вы?

— Потому что я считаю, что ты в это веришь, — спокойно ответил Оби-Ван. — Я думаю, в глубине души ты знаешь, что предназначен для чего-то исключительного.

— И вы туда же, учитель. А что сердце говорит вам о вашем собственном предназначении?

— Мое предназначение — бесконечная грусть, — ответил Оби-Ван, хотя при этом улыбался.

Энакин внимательно посмотрел на наставника.

— Если вы верите в судьбу, значит, любой наш шаг будет воплощением этой судьбы — неважно, полетим мы на Тайт или вернёмся на Корускант.

— Возможно, ты прав. У меня нет на это ответа, хотя я очень хотел бы его иметь.

— Так куда же мы отправимся?

Оби-Ван положил руки Энакину на плечи.

— Поговори с Палпатином. Может, он сможет увидеть то, что я упустил.

Глава 34

В пятидесяти метрах впереди Мейса Шаак Ти подняла руку, делая знак остановиться. Направив фиолетовый клинок в пол, Мейс повернулся, чтобы передать сигнал идущим сзади солдатам.

Сквозь Силу до него донёсся шёпот Шаак Ти: «Впереди движение».

Она замерла на перекрёстке и указала на устье перпендикулярного тоннеля. Сияние клинка освещало её профиль синим светом, а из отверстия лилось слабое свечение, как будто кто-то шёл навстречу с ручным фонариком.

Мейс подал знак коммандеру Задире, и группа солдат бесшумно двинулась вперёд, прижимаясь к стенам. Видеть в темноте спецназу позволяли Т-визорные шлемы.

Обычно дроиды-разведчики отмечали место, направляя огоньки и сенсоры на пыльный пол и шершавые стены, и пересылали данные Дайну и его группе аналитиков. Мейс и Шаак Ти должны были ехать на спидерах вместе с солдатами. Однако время от времени, если дроиды обнаруживали аномалию, джедаи брали руководство на себя и шли пару километров пешком. Вентиляция была скверной: древние установки еле-еле втягивали снаружи прокопчённый воздух. Освещение же приходилось обеспечивать самим.

Они находились глубоко под той частью Заводского района, что носила название «мусорный квартал». В этом квартале, занимавшем площадь в двадцать квадратных километров, когда-то базировались производства компаний «Серв-О-Дроид», «Хьювико» и «Туманность», однако три основных арендатора объявили о банкротстве, и для района настали трудные времена. Владельцы квартала не сумели заключить новые сделки, а потому продали свои штамповочные цеха, предварительно наводнив их страттами и прочими хищниками.

За несколько дней, прошедших со времени рейда, команда Мейса обыскала почти все углы и закоулки в путанице тоннелей и шахт, пронизавших «мусорный квартал» и прочие промзоны. В десяти километрах от здания «ЛайМердж» в тоннеле была обнаружена шахта, которая вела в более глубокий и старый тоннель, который также шёл на восток, к Сенатскому округу. Параллельные тоннели не были редкостью, однако этот отличался наличием древних магнитных рельсов. Дроиды-разведчики обнаружили там несколько мест, где скопившиеся за десятилетия пыль и мусор сдуло движением воздуха от быстро летящего транспортного средства на репульсорах. Других ниточек, ведущих к Сидиусу, не имелось, и группа сосредоточилась на изучении тоннеля с рельсами.

И всё же Мейс чувствовал, что они на верном пути.

При тщательном обыске здания «ЛайМердж» были обнаружены остатки нескольких элитных дроидов-дуэлянтов фирмы «Транг Роботикс» [48], превращённых в дюрастальной лом при помощи светового меча. Сделать это могли лишь Сидиус, Дуку или прежний ученик Сидиуса.

Но было и кое-что ещё.

Имелись свидетельства, что незадолго до того, как Дуку покинул Орден джедаев и вернулся на свою родную Серенно — в то время, когда он принял титул графа и впервые публично выразил недовольство Республикой — он часто бывал в баре «Золотой браслет», где собирались сенаторы, их помощники и лоббисты. Храмовые аналитики просмотрели голозаписи тринадцатилетней давности, снятые камерами системы охраны, в надежде найти изображение Дуку в обществе субъекта, которого они искали.

До сих пор Дуку так ни разу и не попался в объектив. Даже если среди тех, кто был с ним в баре, находился Сидиус, джедаи не имели возможности опознать его, хотя изображение могло стать отправной точкой для дальнейших поисков.

Теперь Мейс смог уловить впереди движение и голоса.

Едва ли это удачная тактика для врага, собирающегося напасть из засады, однако знать всё наверняка невозможно. Он расширил сферу чувств, приготовившись действовать или искать зацепки, которые мог упустить — из-за покрова тёмной стороны или же по причине собственной небрежности.

Задира посмотрел на Мейса в ожидании приказа.

Когда Винду кивнул, Задира крикнул:

— Дайте свет!

Подняв оружие и держа наготове газовые и осколочные гранаты, спецназовцы устремились в перпендикулярный коридор, стреляя во мрак трассирующими зарядами.

Мейс, державшийся прямо за ними, услышал, как Задира орёт:

— На пол! Не двигаться! Не двигаться, я сказал!

Выстрелы загрохотали интенсивнее, затем несколько спецназовцев крикнули:

— Стоять! Лицом к стене! Руки вверх — все четыре руки!

«Все четыре?» — удивился Мейс.

Пробравшись между бойцами, он подошёл к Задире, чей «БласТек» был направлен примерно на три десятка сбившихся в кучу четвероруких насекомообразных чужаков. Те что-то лепетали: то ли на своём языке, то ли на общегалактическом, но с акцентом, который не позволял понять их слова.

— Опустить оружие, — приказал Мейс. — Кто-нибудь, приведите сюда дроида-переводчика!