Республиканец. Дилогия (СИ)

Вольдемар и Билл отправились снимать тренажерные костюмы. Вообще‑то пилотов истребителей одевали в противоперегрузочные костюмы. Костюм для тренажера выполнял обратную функцию – он имитировал перегрузку.

– Какие планы на воскресенье? – поинтересовался Кагершем‑младший.

– Пока никаких, – ответил Вольдемар.

– Может, все‑таки ко мне? – предложил Билл.

– Посмотрим…

С шести вечера субботы до девяти часов вечера воскресенья курсантов академии, тех, кто не был занят в наряде, отпускали в увольнение. Поначалу Вольдемару нравились эти выходы. Огни большого города, поток людей, музыка, звучащая по вечерам. И все это мимо, мимо. Здесь он никого не знал и никто его не ждал. Девушки с интересом поглядывали на форму курсанта академии ВКФ, но Вольдемар чувствовал, что дальше формы их интерес не распространяется. Да и пустые карманы останавливали от попыток знакомства. Того, что платили курсантам, не хватало даже на самые простые развлечения, даже одному. Несколько раз сержант Дескин сам просился в наряд, освобождая выходной взводным сержантам. Уильям Кагершем не раз приглашал его к себе домой, но Вольдемар постоянно отказывался.

– Проходи, – Билл придержал дверь, пропуская товарища.

Никаких швейцаров или дворецких, которых рисовало воображение Вольдемара, при дверях не было. Нравы в доме Кагершемов были довольно демократичными. Однако сам дом не просто говорил, кричал – здесь живут огромные деньги. Содержание дома полностью соответствовало внешнему виду. Если Вольдемар впервые попал в такую обстановку, то для Билла это был родной дом. Миновав шикарные двери из темного дерева, курсанты оказались в большом холле с широкой парадной лестницей.

Едва войдя в холл, Вольдемар увидел на лестнице… Нет, не ангела, скорее, это был чертенок. Первое, что бросилось в глаза, – густые темные волосы, где заканчиваются, не видно, но казалось, что они стекают до самой талии. Аристократическое лицо с правильными утонченными чертами. И большие карие глаза с чертиками в них. Между девушкой и Биллом было явное сходство. Брат и сестра. Но если Уильям выглядел симпатичным юношей, то его сестра – прекраснейшей из девушек. Фигура гармонировала с лицом и была не менее прекрасной. В следующую секунду девушка произнесла:

– А я думаю, чего это казармой завоняло. Оказывается, мой дорогой братец приперся, да еще и с собой кого‑то притащил.

Голос был настолько завораживающим, что смысл слов пролетел мимо ушей Вольдемара.

– Привет, сестричка. И я тоже тебя люблю.

Схватив Вольдемара за руку, Билл проскочил на второй этаж мимо девушки.

– Не обращай внимания. Это моя старшая сестра Алессия, редкая стерва, хотя и красивая.

– И имя у нее красивое. Алессия. И необыкновенное.

– Да обычное имя… – начал Билл. – Погоди, погоди… Да ты не иначе глаз на нее положил? Даже и не думай, у нее официальных ухажеров не меньше дюжины, а желающих в это число попасть… И не сосчитаешь. К тому же при своем стервозном характере она обожает стравливать их между собой. Отец называет ее позором нашей семьи.

– Все, уже убрал глаз, – Вольдемар стряхнул наваждение.

– Пошли, я тебе свои рисунки покажу.

– Так ты еще и рисуешь?

– Есть немного. Давай я твой портрет нарисую.

– Еще чего! Найди себе другую натурщицу.

Через три часа Билл наносил на бумагу последние штрихи. В дверь постучали. Пошушукавшись с кем‑то за дверью, Билл вернулся в комнату и сообщил:

– Отец приглашает нас к обеду.

Кроме двух Уильямов Кагершемов, старшего и младшего, присутствовала жена Уильяма‑старшего и, соответственно, мать младшего. Лет тридцать назад она была не менее красива, чем ее дочь. Но сейчас красота ее увядала, в то время как Алессия Кагершем находилась в самом расцвете. Отец Билла – солидный господин лет пятидесяти с благородной сединой в волосах производил впечатление уверенного в себе и довольного жизнью человека.

Дворецкий в доме отсутствовал, зато за обедом прислуживали сразу два официанта. Впрочем, деликатесов к столу не подавали. Разобравшись со столовыми приборами, Вольдемар аккуратно орудовал ножом и вилкой.

После обеда Уильям Кагершем‑старший пригласил сержанта Дескина к себе в кабинет, одного.

– Вы ведь с Зеды‑3? – обратился он к Вольдемару.

– Да, я там родился и вырос.

– Мой старший, Франклин, сейчас там. Одна из наших компаний заключила контракт на восстановление производственного комплекса. Как рассказывал Уильям, вы участвовали в сражении за него.

– Целых два раза, сначала оборонял, а потом штурмовал.

– Насколько я помню, в новостях с Зеды говорили, что рота, оборонявшая комплекс, полностью погибла.

– Не было никакой роты, – помрачнел сержант Дескин. – Было девятнадцать человек со старыми винтовками, час всего продержались. А выжило только двое.

– И крест у вас за этот бой?

– Нет. Это уже за штурм.

– А ранение как получили?

– Да по глупости. Бронетранспортер подорвался на фугасе. Машины инженерной разведки не было, вот и пришлось своими колесами дорогу проверять.

– Мы слишком долго почивали на лаврах и слишком многим наступили на хвост, – задумчиво произнес Кагершем‑старший и, помолчав, добавил: – Говоря «мы», я имею в виду не только политическое руководство Республики и крупнейших бизнесменов, но и себя лично. У нас еще есть пара лет передышки, а дальше нас ждут большие проблемы. Догадываетесь какие?

– В этом случае можно не строить догадки, достаточно посмотреть на список противников, с которыми мы воюем на тренажерах. Пока на тренажерах.

– Я уже жалею, что отправил Уильяма в академию. Но забрать его оттуда сейчас – неправильно, да он и сам не уйдет. Поэтому я прошу вас помочь ему, особенно когда станет жарко.

– Я постараюсь, – пообещал Вольдемар.

* * *

– Ну, и кто из вас желает занять вакантную должность?

– Сержант Дескин, – первым среагировал Вольдемар.

– Кто смел, того и тапки, – третий помощник командира учебного корабля «Проксима», капитан третьего ранга Диксон объединил две старые поговорки. – Должность второго штурмана ваша. Остальные пойдут дублерами офицеров корабля.

Пятерка курсантов прибыла на бывший линкор, а ныне учебное судно «Проксима» для прохождения учебной практики после окончания третьего курса академии. Три года учебы остались позади, курсант Дескин не был самым лучшим, но в двух предметах показывал блестящие результаты: в навигации, а также пилотировании космических истребителей и штурмовиков. По остальным предметам шли более или менее ровные оценки чуть выше средних. Несколько раз Вольдемар был в доме Кагершемов, но Алессии ни разу не видел. Нет, конечно, он понимал, что не стоит с ней связываться, да и шансов привлечь ее внимание у него не было. Но где‑то в глубине души он очень хотел ее увидеть, просто увидеть.

Должность второго штурмана, впрочем, как и должность третьего помощника командира, была анахронизмом. Когда линкоры типа «Проксима» вступали в строй, эти должности были полностью востребованы, но за свою долгую жизнь линкоры прошли неоднократную модернизацию, позволившую автоматизировать технику и сократить экипаж. На новых линкорах этих должностей уже не было в принципе, а на «Проксиме» и «Левенауте» остались. Естественно, эти должности были тихой гаванью, на них держали бесперспективных или проштрафившихся офицеров. В данный момент третьим помощником был Диксон, а вакантную должность второго штурмана занял сержант Дескин. Уильяму Кагершему‑младшему досталось место дублера командира носовой башни.

Полгода назад «Проксима» была выведена из боевого состава флота и переквалифицирована в учебные корабли. На ней должно было проходить обучение молодое пополнение флота. Из республиканского бюджета выделили наконец деньги на закладку новых кораблей, первый был уже заложен. Вскоре участь «Проксимы» должна была постигнуть и «Левенаут», подготовка к закладке второго линкора шла полным ходом.