Юнда. Юдан (СИ)

Постепенно толпа в столовой рассеивалась. Я достал коммуникатор, горевший зеленым. "В твоей комнате чисто, Люк", - написала мне Тиферет, и я поймал себя на том, что чувствую несказанное облегчение. И еще на том, что именно сейчас обязательно должен сделать какую-нибудь глупость. Потому что когда прилетит харманас, на глупости не останется времени.

Я сделал неловкий шаг к Ларан, еще не зная, что ей скажу, когда меня поймал Эктор.

- Тебя почистили? - поинтересовался он. - Каюту, я имею в виду. Муха собирает на поминки Син`ешаля, пойдешь?

Ларан повернулась к нам, смерила Эктора взглядом.

- Только не говорите мне, что нам уже и собираться нельзя, - заметил мой напарник, оценивающе разглядывая сатена.

- Можно, - отозвалась Ларан. - Вы здесь не пленники. Станция функционирует в штатном режиме. Просто в условиях чрезвычайной ситуации.

- Просто? - переспросил Эктор.

- Просто, - согласилась сатен. - Идите. Отдыхайте, пейте, пойте, деритесь. Чем там еще любят заниматься представители вашего вида, когда собираются вместе?

Эктор со щелчком захлопнул рот. От сатена таких познаний он явно не ожидал. Я, впрочем, тоже.

- У нас умер капитан, - напомнил он с обидой в голосе.

- Я сожалею, - отозвалась Ларан. - Но теперь я ваш капитан, и я сделаю все, чтобы на этой станции никто больше не умер. Идите.

Эктор потянул меня за собой, но я сбросил его руку и шагнул к Ларан. Она стояла, выпрямив спину и подняв голову, но я видел только ее узкие плечи, сведенные лопатки и дрожащие руки. Я не мог к ней не подойти, не мог оставить ее одну, стоящую в центре столовой рядом с покойником, которому она еще несколько минут назад говорила, что его жизнь - ее приоритетная задача.

- Ларан, - тихо позвал я.

Она перевела на меня глаза, глубокие и насмерть перепуганные.

Я не смог сказать больше ни слова - просто шагнул ближе и прижался губами к ее губам.

Тахико не была похожа на человека. На манекена, выключенного робота, андроида, машину, затянутую в качестве дурной шутки в человеческую кожу. Она была похожа на кого угодно, только не на человека.

- Что это? - мрачно поинтересовался Радецки, брезгливо оглядывая скрючившееся в инвалидном кресле тело.

- Она киборг, - объяснил Исотр`а. - Получеловек-полуробот. Сейчас больше робот, чем человек.

- Ты привел меня, чтобы я что? - уточнил сатен. - Восхитился? Преисполнился жалости? Посочувствовал? Позлорадствовал?

- Я тоже знаю все эти слова, - кивнул Исотр`а. - Только не представляю, что за чувства ими описывают. И я привел тебя не за этим.

Радецки медленно прошел по каюте. Потрогал искусственные цветы, наверняка привезенные с Земли или другой человеческой колонии, собранные в аляповатой вазе и покосился на набор косметики на столике. Киборг Тахико очень хотела быть человеком, прикладывая к этому немыслимые усилия, но все равно оставалась больше машиной, чем женщиной.

- Ты сказал, что для того, чтобы перехватить управление станцией, надо думать, как машина, - напомнил Исотр`а. - Я знаю только одно существо, которое может думать, как машина, при этом сохраняя собственный разум. А еще она в меня влюблена, - похвалился анжер.

- Да, это повод для гордости, - заметил Радецки.

Сатен подошел к Тахико, рассматривая переплетение проводов, которым подключил ее Исотр`а, потрогал кончиками пальцев чувствительные порты на скулах киборга и повернулся к Радецки.

- Она глушит сигнал? Хорошо. Можно было еще лучше, но с твоим уровнем технических знаний даже это большой прорыв.

Исотр`а не отреагировал, сбрасывая с журнального столика какие-то мелочи и выгружая на него оборудование.

- Ей хватит сил вступить в конфликт с Тиферет? - поинтересовался он, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Я ее подтолкну, - пообещал Радецки, вздохнул и, брезгливо поморщившись, вытащил Тахико из кресла, стараясь не тревожить воткнутые в ее тело провода и собственную покалеченную руку.

Тахико оказалась удивительно легкой и какой-то изломанной, на ее спине под формой явно прощупывался металл - то ли металлические штыри, вставленные в позвоночник и поддерживающие спину, то ли просто своеобразные разъемы. Она была маленькая и удивительно хрупкая, и Радецки на секунду испугался, что может сломать ее, просто слишком сильно сжав в руках. Сатен задержал Тахико в подобие объятий чуть дольше, чем это было необходимо, сдерживаясь, чтобы не войти с ней в симбиоз прямо так, не подсоединяя проводов - раньше он никогда не видел киборгов. Но все-таки сдержался, опустил девушку на стол между приборов, как умел осторожно.

Исотр`а посмотрел на него долгим взглядом, внимательным, но совершенно бесчувственным.

- Нравится? - поинтересовался он после паузы.

- Любопытно, - искренне отозвался Радецки.

Анжер кивнул, но не сатену, а своим мыслям, и принялся быстро и умело подсоединять порты приборов к Тахико и, с другой стороны - к терминалу станции, расположенному в каюте киборга. Исотр`а был хорошим штурманом и уже давно рассчитал, как можно посадить орбитальную станцию Тиферет на планету Юдан в случае чрезвычайной ситуации. Другое дело, что он никогда не думал, что станция откажется сотрудничать и придется предпринимать экстренные меры. Впрочем, для того, чтобы эти меры сработали, и нужны были Тахико и Радецки.

- Я не псевдополиморф, как Шираи, - заметил Радецки. - Поэтому я работаю медленнее.

- Но ты можешь войти с ней в симбиоз? - уточнил Исотр`а.

- Разумеется, - сатен встряхнул руками, рывком пододвинул кресло ближе к столу, уселся и закрыл глаза.

- Впечатляет, - безэмоционально заметил анжер.

Радецки не ответил. Его заметно повело, перед глазами заплясали темные круги, все чувства обострились в один миг, болезненно-остро. Дождавшись, когда покалывание в пальцах достигнет пика, превращаясь в зуд, совсем немного не доходящий до боли, сатен прижал ладони к вискам Тахико.

И рухнул внутрь.

Она была изломанной, изорванной внутри и сшитой, собранной снова. Разбитой на мириады обломков, состыкованных неровно и грубо, неестественно, жестоко и одновременно - идеально для тех функций, которые были в нее заложены. Она действительно очень мало напоминала человека внутри - только какими-то частями, сегментами, обрывками, а дальше - всепоглощающее поле чистой информации. Искусственный разум, вплавленный в ее собственный, подчиненный и подчиняющий.

Тончайшие нити этого искусственного интеллекта плотно охватывали собой ее мозг, контролировали чувства, эмоции, реакции, подстраивали ее под себя, как подстраивают тончайшие приборы, добиваясь идеальной отдачи.═

С ней было легко. Легко как с машиной, чуткой, ответственной, идеально подогнанной.

С ней было сложно. Сложно как с существом, искалеченным изнутри до неузнаваемости, до какого-то подобия чего-то живого.

С ней было интересно. Безумно, фантастически интересно, как с андроидом на самообучающейся программе. Только ни одна программа андроидов не доходила до осознанности, до самоопределения, самосознания, до самосовершенствования, последовательного и постоянного.

Она была идеальной машиной, и это делало ее идеальной женщиной.

Ничего столь же прекрасного Радецки еще не встречал.

Он потянулся осторожно и цепко, тронул нити, влился в движение нейронов в ее мозгу, вклинился в ее мысли и сны. Начал дышать ее органами дыхания, слушать - ее органами слуха, чувствовать ее кожей.

Это было полнее и сложнее, чем любое другое взаимодействие: горячее и оглушительнее, чем секс, головокружительнее, чем падение в бездну, нежнее, чем поцелуй и страшнее, чем космическая война.

Это было слиянием в самом полном, самом чудовищном, самом прекрасном понимании этого слова. И рядом с ним такие слова как "любовь" теряли свой смысл.

Все теряло свой смысл.

"Здравствуй, Тиферет, - сказал Радецки губами Тахико, мыслями Тахико, длинной строкой символов, которым Тахико разговаривала со станцией. - Извини, но я беру управление на себя".