Времяточец: Исход

– А ты хорошо говоришь на немецком?

– Я хорошо говорю на любом, – сказал Доктор. – Идём, мы уже прибыли.

2. РЕВОЛЮЦИЯ

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Несмотря на то, что Объект пригоден по многим параметрам, у меня по-прежнему есть серьёзные опасения. Он не стабилен, склонен к маниям, и даже к паранойям. Нельзя игнорировать возможность полного расстройства его психики. Вы настаиваете, что его огромная ментальная энергия делает его особенно подходящим для Процесса, однако эта энергия также является причиной некоторых сомнений, поскольку её источник по-прежнему ускользает от нас. Управлять Объектом тоже непросто, чему свидетельство его предложение совершить переворот. Тем не менее, я рекомендую позволить ему совершить попытку. Когда он потерпит неудачу, а он потерпит её почти наверняка, Объект будет уязвлён и станет беззащитным, он будет готов для Процесса.

К тому же, попытка переворота предоставит ценные сведения о том, как Объект ведёт себя в стрессовой ситуации. По этой причине исключительно важно, чтобы вы постоянно держали его под наблюдением.

***

ТАРДИС материализовалась в переулке, рядом длинной узкой улицей со старыми высокими домами. С конца переулка доносился гул возбуждённых голосов. На углу улицы вокруг мужчины в старом плаще собиралась толпа. Он стоял на деревянной трибуне, в окружении вооружённых людей. Рядом с ним был поразительно высокий осанистый пожилой мужчина в коричневом охотничьем пиджаке. Позади них стоял молодой человек в униформе, шатающийся под весом огромного знамени со свастикой.

Человек на трибуне произносил речь, и Доктор и Эйс подошли ближе, чтобы послушать. Речь произносил Адольф Гитлер, ещё молодая версия знаменитого лица, но уже со спадающими на лоб гладкими чёрными волосами и маленькими усиками.

Речь была бурная и бессвязная, он то бормотал, то кричал, и Эйс была о ней невысокого мнения. Но толпе, похоже, нравилось.

«Есть раса», – вопил Гитлер, – «которая тысячи лет не имела собственного государства, а вместо этого расползлась по всему миру. Они не крестьяне и не фермеры, вместо этого они захватили денежные рынки, начав в нищете, a теперь богатые паразитами, пороком и заразой, решительно настроены не служить нам, а править нами. Я говорю, что этих евреев нужно гнать прочь!»

Эйс сердито посмотрела на Доктора:

– Ты слышал, что он сказал?

Тихого вида мужчина рядом с ними сказал:

– Чёртовы жиды, у них все деньги и все рабочие места!

Эйс сердито развернулась к нему, но Доктор схватил её за руку и покачал головой. Эйс неохотно послушалась.

Гитлер продолжал метаться от темы к теме, направив в этот раз свою агрессию на заключённый после Первой Мировой войны договор, который лишил Германию территорий и вынуждал её выплачивать унизительные репарации.

– За мной! – кричал он. – Идёмте за мной, и мы сметём это зло, и Германия снова станет великой! Германия, проснись! К Военному Министерству!

Толпа возбуждённо заревела, и процессия направилась по улице. Впереди шёл мужчина, который нёс знамя со свастикой. За ним маршировали Гитлер и высокий старик. За ними маршировали высокий толстяк и ещё один мужчина, помельче, Эйс эти двое напоминали комиков Лорела и Харди.

За этой группой лидеров шла разношёрстная толпа их сторонников, некоторые были одеты в униформу, некоторые нет, у некоторых были ружья со штыками, кто-то размахивал револьвером. Несмотря на всё это оружие, атмосфера была праздничная, радостная, как будто большая часть людей вышли просто погулять.

Эйс схватила Доктора за руку:

– Что происходит? Что он делает?

– Захватывает власть, или пытается это сделать.

– У него получится?

– Пойдём, увидишь.

Улица была такой узкой, что действовала как воронка, она сжимала процессию в плотную массу. Идя вслед за толпой, Доктор сказал:

– Мы в Мюнхене, Эйс, 1923 год. Волнения охватили всю страну, и Гитлер со своей бандой пытается захватить власть.

– А кто этот второй, высокий старик?

– Генерал Людендорф, герой Первой Мировой Войны. Он тут в качестве свадебного генерала, не понимает, что происходит.

Они приближались к концу узкой улицы, и Эйс увидела, что улица выходит на большую площадь. Поперёк выхода на площадь стоял кордон одетых в зелёные мундиры полицейских, вооружённых ружьями.

– Эта площадь называется Одеонплатц, – сказал Доктор. – Им нужно перейти её, чтобы дойти до Военного Министерства.

– Но копы им не дадут?

– Нет, если справятся. Их проблема в том, что они не хотят открывать огонь, чтобы случайно не ранить Людендорфа. Он ведь всё ещё народный герой.

Голова колонны подходила всё ближе к полицейскому кордону. Полицейские подняли ружья. Один из людей, шедших рядом с Гитлером, побежал вперёд, крича:

– Не стреляйте! Здесь генерал Людендорф!

Полицейский закричал:

– Стоять! Всем остановиться и отступить!

Смеясь и подбадривая друг друга, толпа бросилась вперёд... и полиция открыла огонь. Но они стреляли не в толпу. Они направили ружья вниз и стреляли по гранитной мостовой. Осколки камней и отрикошетившие пули ударили по первым рядам процессии, и тут же несостоявшиеся революционеры развернулись и побежали, в том числе и Гитлер. Эйс увидела, что он споткнулся и упал, и толпа бежала через него.

– Сюда! – крикнул Доктор.

Он схватил Эйс под руку, и они отступили на ступени большого старого дома. Укрывшись в дверном проёме, они наблюдали за воцарившимся хаосом.

Со стороны полицейского кордона всё ещё слышался треск ружейного огня, и толпа отступала по улице. Звучали крики и вопли, Эйс увидела, что люди вламываются в магазины и дома, выбивают стёкла и лезут в окна, лишь бы убраться с улицы. Большая часть толпы уже прошла, но тут и там после неё на земле оставались тела, некоторые дёргались и стонали, другие лежали неподвижно. Они увидели толстяка, который был одним из лидеров; он шёл, шатаясь, и держался за живот.

– Это бедняга Геринг, – сказал Доктор. – Один из гранитных осколков попал в него... А вот и наш герой!

В их сторону по тротуару ползла, всхлипывая от боли, грязная фигура. Это был Адольф Гитлер. Он был в синяках и помятый, ему было так больно, что он с трудом двигался.

– Он ранен? – спросила Эйс. – Надеюсь, серьёзно?

Доктор покачал головой:

– Просто немного помят. Идём!

К удивлению Эйс, Доктор сбежал по ступеням вниз и помог Гитлеру встать, а затем поддерживал его, помогая идти. Для Адольфа Гитлера боль его поражения была гораздо сильнее боли в плече. Люди, которых он попытался вести к славе, не выдержали и бежали. А что случилось с ним? Не славная смерть, даже не ранен. Его просто сбили с ног и втоптали в грязь... его же собственные бегущие последователи! Он осознал, что кто-то помогает ему вставать. Этот кто-то был не один, с ним была девушка.

– Что ты делаешь, Профессор? – с осуждением говорила она.

– Помогаю раненому, – ответил мужчина. – Давай отведём его к той двери.

Девушка подхватила его с другой стороны, и они его почти занесли вверх по крыльцу и уложили у двери.

Гитлер смотрел на них дикими глазами. Мужчина был невысокий, темноволосый, с серыми проницательными глазами, а девушка молодая, круглолицая, привлекательная. Раньше он их никогда не видел.

Мужчина спросил:

– Вы ранены?

Гитлер покачал головой:

– Только плечо – я упал.

Он скривился, когда незнакомец расстегнул его шинель и ощупал плечо.

– Я так и думал. Вывих левого плеча. Не очень серьёзно, но очень больно.

– Вот и хорошо, – сказала девушка всё с той же враждебной интонацией.

Гитлер посмотрел на мужчину:

– Вы доктор?

– Можно сказать, что я Доктор с большой буквы, – скромно сказал невысокий мужчина. – Дайте-ка я вас переверну.

Быстрыми уверенными движениями он перевернул Гитлера лицом вниз. Он упёрся одной рукой в лопатку, другой схватил левую руку, и одновременно толкнул и потянул их. На мгновение Адольфа Гитлера охватила невыносимая боль, и он закричал.