Пространство (ЛП)

Бобби кивнула, сделала еще глоток, но не ответила.

— Ну так вот, — продолжала Авасарала, — вы — марсианка, которую обидели свои и переманила на другую сторону могущественная старуха, в чьих руках хватает блестящих приманок. Вы — худшая из изменников, поскольку все, что случилось с вами на Земле, — следствие ваших амбиций.

— Я!..

— Прикуси язык, детка, когда взрослые разговаривают.

Бобби заткнулась и допила кошмарный чай.

— Однако, — продолжала Авасарала с той же сладкой улыбкой на морщинистом лице, — угадайте, через кого бы я стала пересылать дезинформацию, будь я на той стороне?

— Через меня, — сказала Бобби.

— Верно. Поскольку вам отчаянно необходимо выслужиться перед новым начальством, а они могут всучить откровенную фальшивку и их совершенно не волнует, что вам за это будет. Работай я в марсианской контрразведке, я бы уже завербовала вашего лучшего друга и через него завалила вас ложными сведениями.

«Все мои лучшие друзья погибли», — подумала Бобби.

— Но никто…

— Никто из ваших не хочет с вами разговаривать. Что означает одно из двух. Или они еще пытаются вычислить, чего ради я вас тут держу, или у них нет никакой дезинформации, потому что они в таком же недоумении, как и мы. В ближайшую неделю или около того с вами кто-то свяжется. Обратятся с просьбой сливать информацию из моего кабинета, но попросят так, что под этим предлогом сольют поток «дезы». Если вы сохранили им верность и станете шпионить — это будет отлично. А если сообщите об их просьбе мне — тоже отлично. Если им посчастливится, они добьются и того и другого.

Бобби поставила чашку на стол. Сжала кулаки.

— Вот за это, — сказала она, — все и ненавидят политиков.

— Нет. Нас ненавидят за то, что у нас власть. Бобби, вам не нравится такой ход мыслей, и я это уважаю. Но у меня нет времени все вам растолковывать. — Улыбка исчезла, как не бывало. — А потому просто примите как данность, что я знаю, что делаю, и если я требую от вас невозможного, так это потому, что ваша неудача в данном случае нужна для дела.

— Для дела?

— Мы здесь все в одной команде. В команде «Давайте не погибнем все вместе», разве не так?

— Так, — согласилась Бобби и оглянулась на алтарь. Будда безмятежно улыбнулся ей. Он словно тоже говорил: «Ты в команде». — Да, так.

— Тогда валите отсюда на хрен и начинайте обзванивать всех заново. На сей раз с подробными заметками, кто отказался вам помочь и какова формулировка отказа. Ясно?

— Приказ принят, мэм.

— Хорошо. — Авасарала снова ласково улыбалась. Убирайтесь из моего кабинета.

Иногда неприязнь вызревает по мере знакомства, но Сорен не понравился Бобби с самого начала. А просидев с ним бок о бок несколько дней, она разозлилась уже всерьез. В те моменты, когда он не игнорировал новую сотрудницу, он обращался к ней свысока. И по телефону говорил слишком громко, даже если она в это время тоже вела беседу. И, случалось, садился за ее стол, когда принимал посетителей. И одеколон у него был слишком крепкий.

А хуже всего казалось то, что он днями напролет жевал печенье.

Как он умудрялся при этом оставаться таким тощим — уму было непостижимо. Бобби, как правило, не интересовалась чужими диетами, но его любимое лакомство автомат выдавал в хрусткой упаковке, которая громко шелестела каждый раз, как парень тянулся за новым печеньем. Сперва это всего лишь слегка раздражало, но после пары дней радиотеатра «Хрум-хрум-чмок» Бобби не выдержала. Закончив очередной бессмысленный разговор, она обернулась и прожгла его взглядом. Сорен, как ни в чем не бывало, выстукивал что-то на терминале.

— Сорен, — начала Бобби, намереваясь попросить его пересыпать проклятые крекеры на тарелку или на салфетку и не доводить ее больше этим хрустом. Но едва она произнесла его имя, парень предостерегающе поднял палец и указал на наушники.

— Нет, — произнес он, — на самом деле не годится…

Не разобрав, обращается он к ней или говорит в микрофон, Бобби встала и пересела на край его стола. Сорен сверкнул глазами, но Бобби простодушно улыбнулась в ответ: «Я подожду». Стол чуть поскрипывал под ее тяжестью.

Сорен повернулся к ней спиной.

— Понимаю, — говорил он, — но сейчас неподходящее время… понимаю. Возможно, я сумею… понимаю, да. Фостер не стал бы… да, да, понимаю. Буду там.

Он повернулся обратно и стукнул по столу, прервав связь.

— Ну что?

— Я ненавижу ваше печенье. С ума схожу от непрерывного хруста обертки.

— Печенье? — обалдело повторил Сорен.

«Кажется, — решила, Бобби, — это первая за все время нашего знакомства неподдельная эмоция».

— Да, не могли бы вы класть их на…

Не успела Бобби договорить, как Сорен схватил пакет и швырнул его в ближайшую корзину утилизатора.

— Довольны?

— Ну…

— У меня нет на вас времени, сержант.

— О'кей, — кивнула Бобби и отошла.

Сорен мялся, словно собирался что-то добавить, поэтому Бобби не спешила вызывать следующий по списку контакт. Возможно, она зря сорвалась с чертовым печеньем. В сущности, это была мелочь, и если бы не напряжение последних дней, она наверняка даже не заметила бы. Когда Сорен наконец заговорит, надо будет извиниться и купить ему новый пакет. Но Сорен встал, так ничего и не сказав.

— Сорен, я… — начала Бобби, однако он, не слушая, отпер ящик своего стола и вытащил квадратик из черного пластика. Вероятно, названное им только что имя Фостер — помогло Бобби узнать карту памяти, которую Авасарала вручила ему несколько дней назад. Фостер, как она знала, работал в службе информации, и Сорен, видимо, все же собрался исполнить поручение, а значит, он хоть на несколько минут уберется с глаз.

Сорен развернулся и направился к лифтам.

Бобби часто использовали на побегушках, и она запомнила, что служба информации расположена на том же этаже, в другую сторону от лифта.

— Э!..

Она устала. Чувство вины утомляло, тем более что Бобби не слишком понимала, в чем провинилась. Так или иначе, к этому человеку она не испытывала теплых чувств. Мысль, которая пришла ей в голову, почти наверняка была порождена паранойей и сумятицей в голове.

Бобби встала и пошла за Сореном.

«Это просто глупо, — сказала она себе, кивая и улыбаясь пробегающему посыльному. — При росте под два мера на этой планете коротышек невозможно смешаться с толпой».

Сорен вошел в лифт. Бобби осталась снаружи, но через алюмокерамическую дверь слышала, как он просит кого-то нажать первый. Значит, едет до самого низа. Она нажала вызов «вниз» и следующим лифтом спустилась на первый этаж. Великанша с Марса, бегая по вестибюлю здания ООН, неизбежно привлекла бы внимание, так что этот вариант Бобби отвергла. Прибой сомнений и отчаяния захлестывал ее рассудок.

«Забудь, что ты в конторском здании. Забудь, что перед тобой нет вооруженного противника, за спиной нет твоего взвода. Обдумай тактику. Соображай!»

— Надо соображать, — про себя пробормотала Бобби. Невысокая женщина в красном платье отвернулась от кнопки вызова.

— Что?

— Мне надо подумать, — объяснила ей Бобби, — а не метаться, как безголовой курице.

— А… понимаю… — протянула женщина и несколько раз подряд нажала кнопку. Рядом с панелью вызова лифта размещался терминал сервиса.

Если не можешь найти цель, ограничь свободу ее передвижения. Заставь ее выйти на тебя. Вот так. Бобби вызвала приемную службу вестибюля. Механический женский голос с налетом сексуальности спросил, чем может быть полезен.

— Прошу вызвать в вестибюль Сорена Коотвальда, — сказала Бобби. Компьютер поблагодарил ее за обращение к системе автоматического сервиса и прервал связь.

У Сорена мог быть выключен терминал, или он сознательно мог игнорировать все вызовы, кроме того, которого он ждет. Бобби выбрала место, откуда была видна стойка, и передвинула фикус, прикрывшись развесистыми листьями.

Через две минуты Сорен, с растрепанными ветром волосами, рысцой вбежал в вестибюль. Должно быть, вызов застал его уже на улице. Он заговорил с женщиной на контроле. Бобби прошла через зал к киоску с кофе и закусками и прикрылась им, как могла. Женщина, набрав запрос на своем столе, указала Сорену на терминал у лифта. Нахмурившись, Сорен сделал несколько шагов к нему, потом нервно огляделся и повернул к выходу.