Исправляя ошибки (СИ)

Кто-то сказал: «Убьем ее, пока она не узнала всех своих возможностей».

Другой кивнул ему в такт: «Ученица джедая не примет наш уклад».

Тей одернул братьев, напоминая им, вероятно, о том, что Рей уже доводилось слышать от своего спутника в дороге: она явилась в храм по доброй воле и по приглашению одного из братии — стало быть, эта девушка является гостьей; а кодекс запрещает членам ордена убивать гостей под сенью своего священного крова. Такой поступок — невиданное бесчестье. Так, быть может, поступали ситхи, но никогда не станут поступать воины Рен.

Увещевание Тея заставили расходившихся рыцарей стыдливо умолкнуть.

Но тотчас поступило иное предложение: «… если Кайло все-таки жив, попробуем обменять его на эту девку…».

Верные Кайло Рена не были уверены, что их главарь мертв — похоже, что они, как и сама Рей, заподозрили обман.

Рей горько улыбнулась: «Неужто эти дураки действительно верят, что жизнь обыкновенной навозницы стоит жизни магистра Рен?»

Тей долго и горячо разглагольствовал, оставляя девушке только догадываться о полноценном содержании своей речи. Вся обратившись в слух, она, однако, по-прежнему вынуждена была довольствоваться лишь крохами разговора, которые способна уловить, и собственными догадками.

Темные воители наперебой уверяли, что без своего предводителя они все равно что между молотом и наковальней — между Республикой и Первым Орденом, которые, вступив в состояние открытой войны, не успокоятся, пока не уничтожат друг друга.

«Что есть Кайло Рен? — вопросил Тей, нахально выпятив грудь. — Без своей славы внука Дарта Вейдера и без поддержки Сноука он — ничто. Эта девочка уничтожила его. Сметенный бурей, наш магистр уже не вернется, нам пора это признать».

Худощавый, тонкий в кости рыцарь Рен, сидевший дотоле на небольшом валуне, внезапно вскочил на ноги. Он ехидно оглядел Тея с головы до ног, после чего подметил с издевкой: «Ты лукав, брат. Еще не забыл, как Кайло обещал тебе самолично приволочь и бросить к твоим ногам голову той тви’лекской шлюхи, если увидит ее рядом с тобой еще раз?»

Брови Рей на миг изумленно взлетели вверх. Выходит, у Тея имеются в отношении Кайло сугубо личные счеты? Этого, признаться, она не ожидала. Хотя подозревала, что рыцарь многого не договаривает. В частности, того, что касается его отношений с Чалой.

Нельзя сказать, что эта история вовсе ее не тронула. Помимо сироты, мусорщицы, пилота и механика-самоучки Рей все-таки была еще и женщиной; к тому же, очень молодой женщиной с невинным доселе сознанием, которое, не подточенное близким знакомством с мужским полом, сохранило склонность к романтике. Однако ее мысли сейчас были, прежде всего, о другом. Как бы то ни было, Тей — именно он, а вовсе не Кайло — нарушил один из законов своего братства. А еще он солгал ей, причем солгал, как она теперь видит, самым неуклюжим и оскорбительным образом.

Тей распалялся все больше: «Кайло сделал нас рабами Первого Ордена!»

«Иначе Рэкс и его подручные вовсе уничтожили бы орден Рен», — запальчивый, полный вызова ответ раздался со всех сторон. Каждому было известно, что самозваный император не терпит неповиновения.

«Он пролил кровь братьев прямо под сводами храма. И это он побудил нас начать войну с орденом джедаев».

«Как бы то ни было, Кайло действовал в рамках кодекса, а вот ты, похоже, собираешься нанести ему удар исподтишка…»

«Если Кайло убит, то нам с вами, братья, и спорить не о чем. Остается решить, как быть теперь».

Они продолжают голосить каждый на свой лад. Гордые рыцари, безжалостные убийцы, похожие на стаю хищных и красивых птиц, угрожающе кружащих над землей в объятиях ветра. Адепты Тьмы, отчасти знакомые Рей благодаря воспоминаниям Кайло. Беспомощные, сбившиеся с пути, сами себя загнавшие в угол. Брошенные Первым Орденом на произвол судьбы, потерявшие того, за кем шли все последние годы — шли слепо, без оглядки и без рассуждений. И вот, остались одни, затерянные во Тьме — без проводника, без единого светоча, способного указать им дорогу из западни.

Теперь Рей отчетливо поняла причину, побудившую Тея решиться на немедленные действия, чтобы самому добиться звания магистра. Именно сейчас, когда в ордене наступили тяжелые времена, у него появилось, наконец, желаемое пространство для маневра.

Прошло еще некоторое время прежде, чем рыцари как будто договорились о чем-то. После еще одного совещания — на сей раз непродолжительного и не такого бурного — Тей и еще кто-то направились к девушке. Рей, выпрямив спину, почтительно кивнула подошедшим мужчинам в знак приветствия.

Неизвестный Рен имел спортивное телосложение, карамельного цвета кожу и густые темные волосы. Несмотря на характерный для всей братии акцент, он носил мандалорскую броню и держал подмышкой характерный мандалорский шлем с расщелиной забрала в форме буквы «Т».

Вынужденный соблюдать правила гостеприимства, незнакомец ответил таким же обходительным кивком. Особая пытливость, с которой темные глаза рыцаря всматривались в ее лицо, вызывала у Рей легкую дрожь. Казалось, этот человек даже не думает скрывать, что ее присутствию здесь не рады, и что любой из ордена Рен охотно пронзил бы ей грудь лучом сейбера, если бы законы братства не запрещали этого.

«Что ж, пусть», — рассуждила бывшая мусорщица. Ее привели сюда собственные цели, которые едва ли касаются непосредственно дел и забот ордена.

— Мое имя Мейлил Рен, — произнес рыцарь спокойным тоном. — А как зовут тебя, дитя?

— Рей с Джакку, — ответила девушка, уже не зная, и даже не рискуя гадать, скажет ли что-нибудь это имя новому ее знакомому.

Она улыбнулась с выражением умиротворения и одновременно некоего нежного и горделивого лукавства, пока рыцарь не начал хмуриться, явно решив, что эта девчонка очень странная; что она глядит так, словно ей доступна некая ценная тайна. Такого впечатления Рей и добивалась.

Пока она решила не сообщать никому из рыцарей о своем происхождении, положив себе сперва выяснить, как в свое время отнеслась братия к известию о семье Д’ашора и к его казни.

— Ты — ученица джедая, Рей?

— Я — ученица Люка Скайуокера.

С губ Мейлила скатился приглушенный вздох. Упоминание о легендарном последнем джедае явно вызвало у него целую волну неприятных чувств.

— Что привело тебя в храм Тьмы?

— То же, что и тебя, воин Единой Силы, — парировала Рей. — Я хочу познать скрытые здесь тайны и учиться у вашего ордена тому, что он может мне предложить.

— Но почему ты решила, что братья Рен согласятся учить тебя?

— Я победила вашего магистра в прямом столкновении. И, согласно вашему кодексу, имею право требовать его место для себя.

Мейлил хмуро поглядел на Тея. Тот отвернулся, скрывая довольную улыбку.

Рей продолжала:

— В конце концов, разве рыцари Рен мыслят себя врагами Света?

— Нет, но мы — враги джедаям. Этот орден отличается высокомерной нетерпимостью к другим религиям.

— Если бы это в самом деле было так, разве я пришла бы сюда? — улыбка девушки стала немного шире и увереннее. — Считай мое появление в этом месте знаком мира. Вы, как и джедаи, веруете в могущество Силы, так к чему нам враждовать? И почему один человек не может постигать одновременно мудрость джедаев и мудрость воинов Рен?

Признаться, Рей сама не верила тому, что говорит. Ее язык в этот момент как будто жил отдельной жизнью, и какая-то абсолютно посторонняя сила вещала через нее, побуждая девушку повторять то, что по здравому размышлению она, быть может, произнести постеснялась бы. Однако Рей не боялась, смутно ощущая необъяснимую правильность происходящего. Всегда, когда возникает необходимость попросту ляпнуть что-нибудь, придумав на ходу, человек в тайне верует, что его импровизация окажется состоятельной, и если так и случается, наше суеверие чаще всего склонно благодарить некое проведение, некую высшую волю — просто потому что кого еще благодарить?

Мейлил, похоже, был склонен принять ее бред за чистую монету. Он принялся раздумывать, продолжая глядеть то на неожиданную гостью, то на своего брата в ордене, то почему-то на собственные руки, пальцы на которых поочередно сжимаются и разжимаются.