Времяточец: Исход

– Значит, нацисты до сих пор воспринимают эти рассказы всерьёз?

– Они не хотят, чтобы группе шаманов в чёрных балахонах досталась вся слава, – сказал Попп. – Знаешь, они всегда были суеверными. У Гитлера много лет был личный астролог, и Гиммлер такой же.

Кто-то постучал в дверь.

Попп схватил револьвер, держа его так, чтобы из-за стойки не было видно. Ма Баркер схватила длинный нож. Она подошла к двери и выглянула в стеклянную панель.

– Всё в порядке, это старина Арни.

Она открыла дверь, и внутрь воровато проскользнул невысокий мужчина. Ма Баркер прикрыла дверь и снова заперла её.

– Я пришёл предупредить вас, – сказал мужчина. – В этом районе запланирована крупная операция Freikorps... – он замолк, уставившись на Эйс. – Что она тут делает?

– Долгая история, – сказала Ма Баркер.

– История окажется чертовски короткой, если вы от неё не избавитесь, – отрезал мужчина. – Она из Freikorps. Я буквально вчера видел, как она и её приятель разъезжали в одном из лимузинов.

Эйс почувствовала возле своего горла холодную сталь ножа Ма Баркер.

9. ОБЛАВА

Сидя рядом с водителем в кабине грузовика Freikorps, лейтенант Хеммингс проверил магазин своего «Люггера». Он задвинул магазин обратно в рукоять пистолета и вспомнил о том, как эта девушка унизила его в кабинете генерала. На лице Хеммингса появилась садистская улыбка. Для сидящих в кузове солдат это была просто ещё одна облава, но для Хеммингса это была сладкая месть.

Его небольшой шахматный этюд себя оправдал, и он собирался сделать победный ход. Скоро девушка окажется в его руках, в этот раз навсегда. А как только девушка заговорит, он схватит и Доктора тоже.

Хеммингс заменил у себя на лацкане пятнышко, и потёр его, послюнявив палец. Кончик пальца стал розовым. Пятно было кровью – кровью Эйс.

Он облизал палец и улыбнулся.

***

Попп повернулся к Ма Баркер:

– Как так получилось, что ты её сюда привела?

– Её выпустили вместе со мной, мы были в одном грузовике, – Ма Баркер коснулась распухшей губы Эйс. – Ушибы настоящие, кровь тоже.

Попп покачал головой:

– Это ничего не доказывает. Любой хороший шпион подставится под пару ударов ради большей убедительности.

– Старый фокус с избитым заключённым, – сказала Ма Баркер. – И я на него купилась.

Невысокий мужчина бросился к двери и выглянул сквозь стеклянную панель.

– Она подставная! Я бы на вашем месте прямо сейчас ей горло перерезал. Нужно будет избавиться от тела до того, как они сюда явятся.

В его суетливых, как у мыши, движениях было что-то странно знакомое, и вдруг Эйс вспомнила, где она его видела.

– Минуточку... Это не я работаю на Freikorps, а ты, – не обращая внимания на нож, она возмущённо повернулась к Ма Баркер: – Это человек, который сдал нас – меня и Доктора. Он подслушал наш разговор в одном из тех павильонов, и продал нас ради награды.

Эйс говорила с такой уверенностью, что никто не усомнился в её словах. Ма Баркер по-прежнему держала нож у её горла, но револьвер Поппа внезапно оказался нацеленным на похожего на мышь мужчину.

– Итак, Арни? – мягко сказал Попп.

Мужчина смотрел то на Ма, то на Поппа, облизывая пересохшие губы.

– Ладно, что такого, если так всё и было? – дерзко сказал он. Он повернулся к Поппу: – Слушай, ты же знаешь, в каком я положении. Я поддерживаю хорошие отношения с Freikorps и оккупационными властями, поэтому могу сообщать вам о том, что происходит. Предупреждать об облавах, и другое... вот как сейчас.

Попп молчал. Молчала и Ма Баркер.

Мужчина сглотнул и продолжил:

– А для того, чтобы быть с ними в хороших отношениях, я должен время от времени что-то им сдавать. Какие-нибудь ненужные сведения, сообщения о том, чего вы не будете делать. Это помогает отвлечь их внимание на других людей. И если есть настоящий предатель, угроза для вас... ну, я могу подбросить какие-то улики и сообщить им.

Он выжидающе посмотрел на них.

– Это всё хорошо, дорогуша, – сказала Ма Баркер. – Но ведь всё это нужно согласовывать с нами, так? Каждую мелочь, которую ты им сливаешь, каждого человека, которого сдаёшь – вначале об этом должны знать мы. И что-то я не помню, чтобы давала согласие на сдачу этой девушки и её приятеля. А ты, Попп?

– Я тоже не давал, Ма, – дуло его револьвера всё ещё было направлено на мужчину.

– Я проявил инициативу, – сказал Арни.

Попп покачал головой:

– Инициатива может быть опасна, Арни. Правда, Ма?

– Это точно, – сказала Ма. – Только начни сдавать людей без отчёта, и быстро к этому привыкаешь.

– Начнёшь думать обо мне и Ма, – сказал Попп. – О том, сколько можешь им о нас рассказать, и сколько тебе за это заплатят.

Арни выглядел таким перепуганным, что Эйс было почти жалко его.

– Ну поймите, – отчаянно говорил он. – Я услышал, как эти двое трепали языком на Фестивале, создавая этим опасность и себе, и всем вокруг. Я знал, что они не местные, и подумал...

– И подумал, а не получить ли награду, – сказала Эйс. – Вы что, не понимаете, что мы прибыли сюда помочь вам?

– Вы? Помочь нам? – сказал Арни. Он снова обратился к Ма Баркер и Поппу: – Этот её малыш-приятель, он ни капли не испугался, когда они его повязали. Он почти командовал ими. А вскоре после этого он разъезжал на лимузине Freikorps, с водителем из Freikorps... и она с ним была!

Теперь все смотрели на Эйс.

– Ну, в этом есть доля правды, – сказала Эйс. Нож прижался к её горлу. – Но я могу объяснить, – торопливо сказала она.

– Объяснение должно быть очень хорошим, дорогуша, – сказала Ма Баркер.

Эйс посмотрела на Поппа:

– Помните того человека, с которым случился несчастный случай у реки, когда мы только прибыли? Мы с Доктором были рядом с ним, после вас, но раньше солдат. Перед смертью он дал Доктору чёрный кожаный бумажник, с золотой свастикой внутри. Там говорилось, что он какой-то инспектор... только по-немецки.

– Reichsinspektor-General, – тихо сказал Попп. – Личный следователь Гитлера. Может ходить где угодно, встречаться с кем угодно, делать что угодно, и никаких вопросов. Да, это была большая рыба.

– Точно, – сказала Эйс. – И вот, когда нас арестовали, Доктор воспользовался этим бумажником, убедил их, что он и есть этот райхс-как-там-его.

– Ему бы никто не поверил, – сказал Попп.

– Да вы просто не знаете Доктора, – сказала Эйс. – Он дьявольски хорош... Иногда мне кажется, что он и есть дьявол.

– Хочешь сказать, у него получилось?

Эйс кивнула:

– Поверьте, пошло как по маслу. Мы оба живём в штабе Freikorps, и весь этот Freikorps ходит перед Доктором на полусогнутых.

Ма Баркер заметила в её рассказе большой изъян:

– Если вы с приятелем так хорошо устроились в Freikorps, то как ты попала в тот грузовик?

Эйс застонала. Ну вот зачем было плести такую сеть?

– Считается, что мы проводим какое-то загадочное расследование британского движения сопротивления, ясно? Поэтому Доктор наврал им о том, что я вынуждена помогать вас ловить, поэтому мне нужно прикрытие, чтобы найти вас. Я знаю, что это звучит глупо, но если разобраться, то можно увидеть в этом смысл.

– То есть, ты действуешь как двойной агент? – спросил Попп.

– Верно, – сказала Эйс. – Именно так.

– Не люблю двойных агентов, – сказал Попп. – Они начинают путаться, забывают на чьей они стороне.

– Как Арни, – сказала Ма.

Попп сказал:

– Что думаешь, Ма? Сдаётся мне, что они друг друга стоят. Либо мы отпускаем их обоих...

– Либо обоих убиваем, – весело сказала Ма.

– Так, конечно, безопаснее, – сказал Попп.

– Бережённого бог бережёт, – сказала Ма. – А жаль. Она, похоже, хорошая девочка.

Нож снова был у горла Эйс. Попп навёл пистолет на мужчину.

– Мне будет тебя не хватать, Арни, – сказал он, в очередной раз внезапно заговорив с акцентом аристократа. – Не обижайся, ладно?

Внезапно снаружи донёсся рёв двигателей. За грязными окнами Эйс различила несколько грузовиков, из которых выпрыгивали вооружённые люди.