Республиканец. Дилогия (СИ)

– Так у нее уже есть один?

– Ты информацию по общественному строю Сагитториуса внимательно читал?

– Ах да, там же все это есть. – Вольдемар вдруг вскинулся: – А я, значит, нужен только как производитель?

– Не кипятись, Вольдемар. Тут мы переходим ко второй кукле. Если бы ей был нужен только ребенок, то она могла выбрать не тебя, а Табера…

– Или вас… то есть тебя.

– Не смеши меня. А вот прибегнуть к услугам врачей она вполне могла. У нас многие делают так. Но выбрала она именно тебя.

– И я не понимаю почему.

– Хорошо, давай откроем третью. Для Табера она будет только одной из многих, конечно, он от нее не откажется, но перспективы у их отношений нет. Он к ней равнодушен, и она это чувствует, а тебе она нравится.

– Это так заметно? – удивился Вольдемар.

– Для каждого, кто имеет глаза.

– Ну, тогда, Тьер, открой четвертую и скажи мне, почему она так холодна днем.

– А ты хочешь, чтобы она бегала к тебе на свидания, ходила с тобой по ресторанам или театрам, целовалась на этом диване? У нее на Сагитториусе остались мать и дочка, они каждый день могут погибнуть под астенской бомбежкой. Ты – наша единственная надежда на спасение.

– Поэтому днем я должен с полной отдачей работать на спасение вашей планеты, а пятая кукла – это благодарность спасителю.

– Ну вот, начинаешь соображать. Хочешь перейти к следующей?

– Нет, – отказался Вольдемар, – пожалуй, пора остановиться и подумать, как мне быть дальше.

– Правильно. Но сначала реши, чего хочешь ты.

– Я?!

– Да, ты. Чего ты хочешь добиться от Амаэль?

Вольдемар задумался. А в самом деле, чего он хочет? Жениться? Оставить ее своей любовницей? Или бросить ее и сбежать? На секунду Вольдемар пожалел, что ему не досталось кресло в другом ряду челнока, как все просто и понятно было всего пять суток назад. Но тут же он понял, как благодарен судьбе и бездушному компьютеру за это место у прохода.

– Я не могу точно сказать, чего я хочу, но вот чего я не хочу, так это потерять Амаэль. В этом я уверен.

– Ну вот. Ты уже ревнуешь ее.

– Я?! Ревную?! К кому?

– К Таберу. Ты не хочешь лететь на станцию и боишься, что без тебя она свяжется с ним. Внешне, как мужчина, он привлекательнее тебя.

После некоторого раздумья Вольдемар признался:

– Боюсь.

– Нормальная реакция влюбленного мужчины. Не волнуйся. Амаэль – умная девочка, и она не станет делать глупости. Удовольствие минутное, а последствия могут быть на всю жизнь. Да и я за ней присмотрю, лети спокойно.

Блямкнул сигнал электронной почты – пришло новое письмо. Рой Рахман, лейтенант в отставке, тихо выругался и открыл почтовый ящик. Так и есть, начальство напоминало, что очередной отчет должен быть сдан еще до обеденного перерыва, а до перерыва осталось меньше часа. Собственно, основные служебные обязанности его и заключались в составлении статистических отчетов о грузоперевозках компании. Как подозревал отставной лейтенант, эти отчеты толком никто и не читал, но за их своевременной сдачей следили четко. За последний год эти отчеты встали отставному лейтенанту поперек горла, но другой более или менее приличной работы пока не находилось, а пойти на должность чернорабочего считалось неприличным для отставного офицера. Оставалось мучиться, терпеть и надеяться на лучшее.

После окончания войны строптивого комэска поперли с флота одним из первых, невзирая на предыдущие заслуги. Одна война закончилась, другая в ближайшее время не просматривалась, и начальство не нуждалось в «слишком умном» подчиненном. За последние полтора года Рой успел помыкаться на гражданке без работы, жениться, найти работу, развестись и полностью разочароваться в жизни. Причем именно в таком порядке. Жена оказалась редкостной стервой, клюнувшей на мундир и мужские достоинства отставного военного. Однако она быстро убедилась в финансовой несостоятельности избранника, а с глаз Роя упала розовая пелена человека, мало общавшегося с противоположным полом во время службы. Зарплата младшего менеджера крупной транспортной компании давала возможность снимать очень скромное жилье на окраине и не умереть с голоду, а это явно не устраивало молодую супругу. Расстались они так же быстро, как и поженились, без сожаления и взаимных претензий. Разочарование в гражданской жизни достигло своего пика, и все чаще в голову приходила мысль о попытке возврата на военный флот.

Рой тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и попытался сосредоточиться на отчете. Но его опять сбило очередное блямканье коммуникатора. Рахман автоматически открыл письмо и пробежал его глазами по диагонали. Потом прочитал его еще раз и еще, попытался вникнуть и прочитать между строк. Этого не может быть! Это чей‑то дурацкий розыгрыш. Рой обратил внимание на подпись «В. Дескин», фамилия показалась знакомой. Но само содержание письма вывернуло его душу наизнанку. Он вдруг понял, что сам готов доплатить, только бы оказаться в кабине истребителя. А тут ему предлагают реализацию мечты. Предлагают должность простого пилота? Прекрасно! Пишут, что не смогут ему платить? И не надо. Это связано с опасностью для жизни? Наплевать, он и так очень долго рисковал ею. Крайне плохие бытовые условия? Не привыкать. Ну, где здесь набирают добровольцев на очередную локальную бойню?

Рой торопливо набрал только одно слово – «согласен». И отправил письмо по обратному адресу. Несколько минут превратились в томительное ожидание. Наконец, пришел ответ: «Просим Вас сообщить, какое время потребуется для завершения текущих дел и выполнения взятых на себя обязательств…». Не дочитав до конца, Рой застучал по клавиатуре: «Готов прибыть немедленно». На этот раз пауза затянулась. В. Дескин, похоже, не был готов к такой реакции. Отставной лейтенант вдруг вспомнил окончание курсов усовершенствования и безумную атаку звена под командованием инструктора – младшего лейтенанта Дескина. Неужели тот самый? Как же его имя? Бывший комэск вдруг ощутил звериную тоску не только по эйфории победы, когда в яркой вспышке взрыва исчезает ненавистный «рекс», но и по липкому страху, который вползает в сердце при зуммере обнаружения вражеской ракеты.

А вот и ответ, ему предлагали прибыть на пересадочную станцию Астгартуса десятичасовым челноком, билет уже заказан, на станции его встретят. Оперативно. Рой резко встал с офисного стула.

– Где отчет, Рахман?

Рой посмотрел на возникшего в дверях старшего менеджера и, смакуя каждое слово, сказал то, что давно мечтал и не мог себе позволить:

– Да пошел ты… Козел!

– Что?!

– Что слышал! Я увольняюсь!

Рахман рванул предусмотренный корпоративным кодексом галстук. Тугой узел не поддался. Рой дернул сильнее. Узел сдался, и галстук полетел в угол.

– Отвали с дороги.

Рахман отодвинул замершего с открытым ртом старшего менеджера и выскочил из кондиционированной прохлады на раскаленную летним солнцем столичную улицу. Рой мог не торопиться, и так вполне успевал. Но он буквально летел к ближайшей станции метро. Прохожие шарахались от человека в строгом офисном костюме и белой рубашке с распахнутым воротником. А он не замечал ничего, он ехал на войну и был счастлив так же, как полтора года назад, когда пришло известие об окончании боевых действий.

Глава 16

Рейдер

Сидя в офисе, арендованном правительством Сагитториуса на пересадочной станции Астгартуса, Дескин внимательно просматривал списки техники, направленной в орбитальное хранилище для последующей утилизации фирмой «Астгартус майнинг компани». Истребитель, тип… год выпуска… заводской номер… причина списания – нецелесообразность дальнейшей эксплуатации. Это для республиканского флота эксплуатация нецелесообразна, а мы на нем еще повоюем, по крайней мере, два‑три боя он еще выдержит, берем. Дальше. Истребитель, тип… год выпуска… К черту это старье. Следующий. Штурмовик, тип… год выпуска… Совсем новый, однако. Заводской номер… причина списания… С такими повреждениями только под пресс. Идем дальше. Истребитель, тип… год выпуска… заводской номер… причина списания… Восстановлению, конечно, не подлежит, но на запчасти вполне пойдет. Тоже берем.