Дикари Ойкумены.Трилогия

– Ты что, веришь им? – не осталась в долгу Ливия. – Эта стерва представила хоть какието доказательства?

– А какие доказательства представишь ты? Заклеймишь Изэль и рухнешь с выжженным мозгом?! Хорошенький аргумент!

– Будь с нами рабы…

– И что бы ты сделала?!

– Приказала бы рабу дерьмо жрать!

– И астлане решили бы, что ты – телепат. Что мы все – раса телепатовагрессоров. А у астлан голова яйцом, и мы, хоть сдохни, не можем их подчинить!

– Посадила бы рабов «на вёсла»!

Ливия не собиралась, вернее, не умела сдаваться. Сидеть на месте было выше ее сил: Ведьма вскочила, едва не уронив кресло, и заметалась по палате, яростно рубя ладонью воздух. Смотреть на Марка она избегала. В углу проснулся Катилина: ягуарчик фыркнул, зевнул и снова спрятал морду в лапах. Марк вздрогнул от болезненного укола зависти. Тебе хорошо, подумал он в адрес Катилины. Я бы всё отдал за возможность двигаться с такой же стремительностью!

– Ну, посадила. Дальше что?

– Показала бы, как на рабской энергии взлетает аэромоб! Пашет генератор! Но у меня нет с собой рабов! А в распоряжении астлан – вся их сраная планета, вся их долбаная техника! Пусть они приводят доказательства!

– Они и привели! Засунули сердце вождя в мобиль, и машина поехала!

– Ты слепой, Кнут?! Контуженый?! Это доказывает лишь одно: астлане – энергеты! Они используют энергию тузиков, как мы – рабов! При чём тут сказки об «уходе в солнце»?!

– Я не слепой. Я кривой, если ты не заметила…

Ведьма споткнулась, будто налетела на стену.

– И таки да, контуженый, – добавил Марк, морщась. – Башка разламывается… Не дёргайся, Ведьма, всё нормально. Просто ни мы, ни они ничего не можем друг другу доказать. Для астлан мир вполне логичен: дикари с радостью идут под нож, сердце запускает двигатель мобиля. При убийстве выделяется энергия – врачи замеряли её уровень, когда убивали Скока…

– Когда я служила помощником при медикусконтролёре Мании…

– Хорошее имя. Говорящее.

– Вполне. Маний был шизофреником. Я изумлялась его самоконтролю. Когда он чувствовал, что близится обострение, он сам уходил в стационар. В остальное время все знали его как прекрасного специалиста и дамского угодника. Маний рассказывал: бредовая концепция шизофреника часто бывает стройной, логичной и убедительной. Если не знать, кто перед тобой… Командир, ты сейчас говоришь, как они. Боюсь, тебя обработали…

– Обработали? Да я теперь астланин! Натуральный астланин с Острова Цапель! Я болтаю на их языке! У меня есть персональный нагуаль! Скоро я стану настоящим сердцерезом…

– С какого ты острова?

– С Астлантиды, мать её!

– Нет, ты говорил про Остров Цапель… Это перевод слова «Астлантида»? Откуда пошло такое название?

– Понятия не имею.

– И, тем не менее, знаешь перевод…

В глазах Ведьмы блеснули искорки подозрительного интереса. Казалось, из зрачков Ливии Метеллы, обердекуриона ВКС Помпилии, на Марка уставился медикусконтролёр Маний, знаток шизофренических расстройств.

– А нука, командир, скажите мне чтонибудь поастлански? – Ведьма сделалась сама вежливость и предупредительность. Она даже вернулась к обращению на «вы». – Давайте, не стесняйтесь, тут все свои…

– Обердекурион Ведьма! Смирно!

Ливия вытянулась во фрунт.

– Слушай мою команду! – Марк артикулировал жёстко, чеканя каждое слово. Изэль была бы счастлива, подумал он. Меня можно прямо из койки переводить в строй. Буду сержантом ВКС вольной Астлантиды. – Отставить разговаривать со старшим по званию, как с психом!

– Есть отставить! – рявкнула Ведьма.

И ухмыльнулась с неприкрытым нахальством:

– Так и я могу.

– В смысле – «так»?

– На унилингве.

– Я говорил на унилингве? – опешил Марк.

Ливия кивнула.

– А я был уверен… Я еще удивился вашей реакции. Решил, что вы уловили интонацию… Повторим эксперимент. Сейчас я говорю с вами поастлански. Вы меня понимаете? Как звучат мои слова? Отвечайте!

– Я прекрасно понимаю вас, командир, – в улыбке Ливии крылось сочувствие. – Я еще не забыла родной язык.

– Помпилианский?!

– Да.

– Но ведь я… Погодите! Изэль, врач, шофёр… Я беседовал с ними. Не могли же они за это время выучить унилингву?!

– Не могли, – согласилась Ведьма. – Дайте мне пить.

Графин с соком стоял на расстоянии вытянутой руки от Ливии. Чтобы подать Ведьме сок, Марку пришлось бы подняться с кровати, обогнуть передвижной столик на колесах… В егото плачевном состоянии!

– Будь я здоров, – закипая, процедил Марк сквозь зубы, – и сиди мы в ресторане, я бы не смог отказать даме. Но сейчас… Возьмите сок сами, госпожа Метелла!

– Замечательно! – восхитилась Ливия. – Кроме своей фамилии, я поняла только «отказать» и, кажется, «взять». В последнем не уверена: вы употребили незнакомое мне окончание слова. Вряд ли вы несли ахинею, командир. Значит… Вы предложили мне взять сок самой? Я правильно поняла?

– Я что, говорил поастлански?!

– И весьма бегло, не хуже местных. На каком языке я, повашему, попросила дать мне пить?

– На астланском?!

– Именно. Воспользовалась жалким минимумом, что сумела выучить за эти дни. Вы не различаете языков, командир. Вы машинально переключаетесь на тот, на котором к вам обратились. И даже не отдаёте себе в этом отчёта.

– Какой из этого вывод?

Слова, продиктованные растерянностью, недостойные офицера, вырвались у Марка непроизвольно. Он пожалел о заданном вопросе, но было поздно.

– Что вы знаете их язык, – Ведьма пожала широкими плечами. – Уверена, нам это пригодится. Отдайте команду «вольно», а? Сок по стойке «смирно» вреден для моего хрупкого здоровья…

Напившись, он подошла ближе:

– Что же насчёт логики… Если не ошибаюсь, дикари Ачкохтли бросились удирать со всех ног, едва завидев вертолёты. Как вы думаете, почему? Если тузики, по словам красотки Изэли, только и мечтают, чтобы уйти в солнце?!

II

– Врач сказал, что вам намного лучше, Марчкх.

– И сделал мне выговор за прогулку по двору!

Хотелось ответить резче; хотелось выругаться – грязно, мерзко. Оскорбить, стереть доброжелательность с прекрасного лица Изэли… Нет, решил Марк. Пора менять линию поведения. Красотка считает меня астланином? Не будем ее разочаровывать. Идем на контакт: маленькими порциями. Тянем время, надеемся на улыбку фортуны…

Не лучшая политика, но другой не было. «Впервые, – уныло признался унтерцентурион Кнут, – у меня нет никакого плана действий.»

Изэль лукаво подмигнула:

– Замечу, что врач не вернул вас с полдороги.

Перемены в настроении Марка она ловила на лету.

– Мой нагуаль там малость начудил. Кинулся на…

На язык так и просилось: «топливо». Марк едва сдержал глумливую усмешку. Сегодня он собирался подыграть черноволосой. Время называть вещи своими именами еще не пришло.

– Я в курсе, – кивнула Изэль. – Молодой, глупый…

– Пумы ему вставили ума. Надеюсь, запомнил…

Возмущенный Катилина выбрался из угла и, чихнув, покинул палату.

– Все понимает, – рассмеялся Марк. Как он ни старался, смех вышел искусственным. – Даже больше, чем надо. Придется теперь прощения у него просить… А я вот, признаться, коечего не понял.

Дождавшись вопросительного взгляда собеседницы, он продолжил:

– Когда мы в деревне попали в облаву… Беднягидикари удирали так, словно за ними сама смерть гналась! Хорошо, нагуали сеют панику. Но дикари драпали, не дожидаясь кошачьего десанта. Только пятки сверкали! Наверное, от большого желания поскорее «уйти в солнце»…

– У вас это происходит иначе?

– У нас многое происходит иначе!

Сметя оборону, злость прорвалась наружу.

– У вас избранники не должны сопротивляться? – Изэль была потрясена. Похоже, рушилась картина мира черноволосой. Марк изумился бы меньше, урони он стакан, а тот возьми да и взлети к потолку. – Бежать, драться? Не должны пройти через конфликт устремлений? Как же тогда их солярная сущность получит возможность освободиться?