Исправляя ошибки (СИ)

Существовала, правда, вероятность, что уж если он, повидавший виды старый вояка, несколько раз ощущал себя близким к тому, чтобы проговориться о чем-либо важном, то уж молодой дурачок с кипящими гормонами и подавно может распустить язык — и этой вероятности никак нельзя было не учесть. Однако Калуан, довольный удачным стечением обстоятельств, быстро успокоился на том, что с его стороны будет достаточно как можно чаще напоминать о себе Финну, тем самым поддерживая у парня необходимую бдительность.

Наутро, проведя завтрак в компании молодых людей и вновь выслушав заверения Полы в том, что люди сенатора Органы всегда могут рассчитывать на ее поддержку, Иматт вдруг поднялся из-за стола, сообщив, что его нынче утром ожидает адмирал Статура, стало быть, у него нет более ни одной свободной минуты. Однако, сообщил майор, Финн с радостью останется и ответит на любые вопросы леди. Затем он учтиво раскланялся и с едва скрываемой поспешностью вышел за дверь следом за охранником, которому Пола — признаться, правда, в некоторой растерянности — поручила проводить гостя.

Молодой человек, впрочем, остался — и это по понятным причинам льстило самолюбию девушки и до определенной степени подпитывало ее амбиции. Она все еще считала, что главой миссии является именно Финн.

***

Весь оставшийся день протек для Финна в компании леди Антиллес, которая отчаянно не желала оставлять его своим вниманием, и внимания которой он, признаться, хотел с такой же силой. Он слушал ее болтовню и молча кивал, не вникая и даже не предпринимая попыток вникнуть в то, что она говорит, а думая только о том, что прежде ему никогда не встречалось таких прекрасных, утонченных и таких умных девушек.

Пожалуй, он еще не влюбился, во всяком случае, влюбился отнюдь не по уши — слишком еще кратковременным было их знакомство. Однако Финн определенно ощущал в себе готовность влюбиться, и шел к этому, не замечая абсурдных доводов разума: «какой же будет парой для леди неотесанный штурмовик-перебежчик?» Можно ли вспомнить хоть один случай, когда здравомыслие всерьез встало поперек стремительно растущему юному чувству?

Нельзя сказать, что в то время, которое он провел с Полой, Финн не вспоминал о Рей. Напротив, он думал о ней даже, быть может, больше, чем прежде. Его ветреная влюбленность и чрезвычайная очарованность необыкновенной девушкой с Джакку никуда не исчезли; только вот изменилось его собственное восприятие этих чувств.

Как это ни парадоксально, его отношение к Рей все больше казалось Финну слишком светлым, чтобы вылиться во что-то большее. Исполненное целомудренной дружеской заботы, оно было напрочь лишено элемента флирта, элемента ласковой игры, в которой один из возлюбленных стремится обыграть и покорить другого. А ведь это важный элемент, без которого не могут состояться здоровые, взрослые отношения.

Поневоле он сравнивал Рей с Полой. Юную оборванку с Джакку, которая покорила его открытостью души, добротой и нежностью, с молодой аристократкой. И что удивительно, сейчас, находясь рядом с нею, юноша готов был уверенно отдать пальму первенства Поле с ее обворожительными белыми одеждами, золотыми украшениями и витиеватыми фразами. Хотя Финн прекрасно отдавал себе отчет в том, что образ леди Антиллес не лишен какой-то двойственности, какой-то показательности, свойственной, наверное, каждому политику. Но именно это и привлекало его душу больше всего.

Рей, одинокая сирота, привыкшая добиваться всего собственными трудом и смекалкой, была так понятна Финну, что он поневоле чувствовал к ней и братскую привязанность, и одновременно благоговение — ведь эта девочка являла пример той самой достойной уважения самостоятельности, которой ему, недавнему дезертиру, только предстояло научиться. Пола же казалась ему видением иного, высшего мира, наполненного пышностью, красотой и беззаботностью. Рей воплощала в себе все лучшее, что можно вынести из нищенской среды, которая породила и его, Финна, потому что родители продали его в ранние годы Первому Ордену, как будущего солдата, за гроши, чтобы только не умереть с голоду. Но Пола — это олицетворение мечты; это сами высшие сферы, сосредоточившиеся вдруг в одном восхитительном существе. Теперь Финн вновь и вновь вспоминал, что постоянно хватал Рей за руку, словно стремился защитить; однако он не смел даже подумать прикоснуться к леди Антиллес хоть пальцем без ее согласия.

Полет его чувства, впрочем, еще можно было бы остановить, если бы Пола Антиллес отнеслась к гостю достаточно холодно, с отстраненной вежливостью, как привыкла общаться с большинством людей из своего окружения. Однако девушка и сама была заинтересована в том, чтобы между нею и молодым человеком возникли как можно более близкие, доверительные отношения — и нельзя сказать, что причиной ее заинтересованности послужил один только случай на посадочной платформе. Чем больше времени она проводила в компании юноши из Сопротивления, тем более любопытным его находила. Даже грубые солдатские манеры Финна, которые Пола, разумеется, очень быстро подметила, стали казаться ей наполненными тем, что она — чопорная дочь благородного семейства — охарактеризовала бы как «очарование экзотики». Даже его простецкое имя отчего-то приводило ее в восторг.

Она плохо знала своего нового знакомого, это верно. Однако неосведомленность только способствовала заинтересованности Полы, чья натура жаждала новизны, жаждала скорейшего действия. Претерпев не так давно первые существенные изменения в своей жизни, преобразившись из обыкновенной студентки в представителя сенатора, эта деятельная девушка уже не согласна была терпеть давление рутины, то и дело напоминая себе, что она – не более, чем заместитель, не уполномоченный самостоятельно принимать решения. Она, как и любое юное создание из высшего света в ее годы, задыхалась в своем коконе удушающей роскоши и в глубине души искала приключений.

Финн представлялся ей — как и она ему — пришельцем из другого мира, не ограниченного никакими условностями. Пола видела в юном своем госте героя-повстанца; одного из отважных пилотов, управляющих знаменитыми Х-вингами, которые рассекают просторы космоса и вершат историю. Одного из тех, кто некогда нанес непоправимый удар тирании, уничтожив «Звезду Смерти», а после и другую. А теперь еще и «Старкиллер». То, чего она не ведала, и не могла еще ведать о нем, она домысливала, слепо полагаясь на чуткость своего сердца.

О какой рассудительности тут может идти речь? Нетерпеливо подгоняемое с обеих сторон чувство росло между ними стремительно, и дело шло к самой вероятной развязке.

Еще до полудня обе спутницы леди Антиллес покинули ее, сославшись на то, что им следует заняться подготовкой отчета для генерала Органы — на самом же деле (Финн не сомневался в этом) они обе намеревались еще и лично побеседовать с майором Иматтом, чтобы ответить на его вопросы и, быть может, чем-либо помочь в расследовании. Однако ни Пола, ни сам юноша не обеспокоились их отсутствием, скорее напротив, вздохнули свободнее.

До конца дня они занимали друг друга пространными разговорами, в которых Пола продолжала настаивать на том, чтобы генерал Органа (равно как и сам Финн) доверяли ей, потому что главная ее цель — это быть полезной священному делу борьбы с Первым Орденом, ныне единому как для правительства Республики, так и для Сопротивления. Наверное, решил Финн, она привыкла произносить высокопарные фразы, не особо вдумываясь в их смысл, однако наделяя их особой значимостью благодаря искренним интонациям, благодаря умелой игре своего высокого и звучного голоса, идеально поставленного для прений в сенате. Он еще не знал, но уже подсознательно догадывался, что эта напористость свойственна в какой-то мере всей родне Органа-Антиллес, безоглядно погрязшей в политике задолго до рождения Полы, так чего ж ожидать от нее самой?

Пожалуй, юная леди Антиллес краем сознания чувствовала, что ее влиятельная родственница скрывает что-то важное — скрывает ото всех, и от нее в частности. Догадаться об этом было не так уж сложно. Смущенная подобным обстоятельством Пола с подсознательным трепетом искала способ добиться расположения Леи любыми доступными средствами. По меньшей мере, от генерала Органы не в малой степени зависела ее будущая карьера. Кроме того, Пола восхищалась Леей, как и большинство ее ровесников и сокурсников по академии.