Исправляя ошибки (СИ)

Отношение общества к перебежчикам всегда было и всегда останется настороженным. Предатель — есть предатель, с какой стороны ни погляди.

— Скажем, что ты — служащий базы. На пилота не потянешь — любой раскусит, стоит тебе только раскрыть рот. Ты ведь в летном деле ни хатта не смыслишь, так что, будешь считаться членом обслуживающего персонала.

— На «Старкиллере» я был сантехником, — вставил Финн, желая, очевидно, сказать тем самым, что слава обычного служащего вовсе его не смутит, и кичиться своими заслугами перед Сопротивлением он отнюдь не намерен.

Хотя не будет большим грехом против истины сказать, что если не обида, то какая-то легкая ее тень, какая-то неясная горечь все-таки коснулась сердца юноши. Да и кто бы не почувствовал себя задетым, осознав немилосердную иронию судьбы — что прошлое по-прежнему неотступно волочется за тобой, заставляя возвращаться к тому, от чего желаешь уйти?

Калуан Иматт, рассудив, что негоже попусту гонять туда-сюда генеральский корвет, решил воспользоваться общественным транспортником. При таком способе передвижения, к тому же, они с Финном наверняка привлекут к себе меньше внимания. Генерал одобрила предусмотрительность старого друга, равно как и Финн (хотя его мнения никто не спросил).

Майор, не теряя времени даром, заказал через голонет два билета первого класса до Корусанта, о чем Лея тут же поспешила известить командование Сопротивления в столице. А также леди Полу Антиллес, которая с обыкновенной для нее решительностью обещала лично посодействовать расследованию такого возмутительного преступления, как покушение на жизнь генерала, всеми доступными способами, и которая попросту не приняла бы отказа.

Тем же вечером доверенные лица главы Сопротивления, собрав нехитрый скарб, выдвинулись в путь.

Уже в полете, сидя на борту старого республиканского транспортного корабля лицом друг к другу, майор и бывший штурмовик поневоле разговорились. Путь до Корусанта при скорости движения транспортника в гиперпространстве занимал почти двое суток, так что молчать все это время, упершись взглядом в датапады или рассматривая в иллюминатор усыпанную звездами гладь космоса, было попросту невозможно.

— Мне интересно, — сказал Иматт, — какая нелегкая подвигла тебя выручить нашего По?

Финн поначалу отмахнулся — долго, мол, рассказывать — однако уже через пару мгновений, видя осуждающе-разочарованное лицо Калуана, который, нахмурив брови, как бы говорил своему собеседнику: «Прекрати юлить», решил рассказать все, как есть.

— Вы ведь слышали, что я числился на «Старкиллере», как сотрудник сантехслужбы. Я прошел лишь общую боевую подготовку, никто не учил меня, как убивать людей…

«… и не убить при этом себя самого», — с горечью прибавил он в мыслях.

Он не должен был оказаться в том десантном отряде, который занимался штурмом и зачисткой Туанула; не должен был видеть убийство Лор Сан Текки и других жителей деревни — безоружных монахов-пустынников, среди которых присутствовали женщины и старики. Именно зрелище расправы окончательно его надломило. Что можно тут добавить? FN-2187 с треском провалил первую же серьезную миссию.

Юноша живо вспомнил на своем шлеме кровь товарища FN-2003 — единственного из всего отряда, с кем он успел свести дружбу — как зловещее предупреждение. Красное на белом — замыленный символ утраты невинности, гибели души, не нуждающийся в дополнительном толковании.

— Я понял, что никогда не смогу стать бездушным убийцей.

— Но ведь тебе все равно пришлось убивать, — напомнил Иматт, прищурив глаза. — Или твои бывшие приятели-штурмовики позволили тебе дезертировать просто так?

Финн скосил взгляд к иллюминатору.

— По крайней мере, я убивал не по чужой указке, — глухо произнес парень. — Я сам принимал за себя решения. И не нападал, а только оборонялся.

Майор промолчал, очевидно, полагая, что слова тут излишни. Однако кивнул с явным одобрением.

Калуан готов был согласиться с тем, что его молодой спутник заслуживает уважения. Эта мысль впервые — походя — посетила майора, когда тот узнал, что небольшой след от ожога на левом плече, который Иматт приметил у Кайло, держа руки пленного рыцаря в момент его пробуждения, был оставлен именно Финном. Поражал не столько тот факт, что юноша умудрился ранить более сильного соперника — ранение получилось явно вскользь, в пылу схватки всякое случается; к тому же, Рен во время дуэли (если майору не изменяет память) уже получил удар из арбалета Чубакки — а то, как у парня вообще хватило отваги взять оружие, с которым он и обращаться-то не умеет, и, позабыв обо всем, сражаться, чтобы защитить бессознательную девушку от взбесившегося убийцы. Этот поступок Калуан готов был до конца жизни во всеуслышание ставить в пример молодым бойцам. Хотя распространяться самому Финну о своем восхищении его действиями на «Старкиллере» не собирался — еще зазнается.

— Слушай, — вдруг нахмурился старый вояка, — ты-то хоть не из этих… чувствительных к Силе? — последние слова он произнес, существенно понизив голос.

Не хватало Сопротивлению еще одного больного на голову.

— Вот еще! — фыркнул Финн. — Я нормальный.

— Но ты ведь тоже размахивал сейбером?

— Размахивал. А как иначе?

— У тебя что, не было при себе нормального бластера?

Юноша пожал плечами.

— Бластер был у Рей, только какой с него прок? Эта гадина, Рен, умеет плазменные заряды в воздухе замораживать. Сам видел.

Повисла пауза, во время которой, как водится, каждый подумал о чем-то своем.

— А сейчас Рен что, будет сражаться за Сопротивление? — спросил вдруг Финн, казалось, сам не веря тому, что говорит.

Калуан едва не подпрыгнул в кресле.

— Ты с чего это взял?

— Он погубил отца. Но спас мать от убийц.

Как ни старался, юноша не мог отыскать всему этому никакого рационального объяснения.

— Нет уж, — сурово заявил Иматт, — сражаться за Сопротивление я ему не позволю! Неизвестно, что у этого парня на уме. Сам ведь сказал. Вчера убил отца, сегодня спас мать, а завтра, неровен час, подорвет всю планету.

Будь его, Калуана, воля, он бы, наверное, надел на Кайло смирительную рубашку до конца жизни. Тем более что доктор Калония, кажется, тоже разделяла мнение о невменяемости своего пациента.

— Все-таки генерал права, — поначалу Иматт даже не заметил, что озвучил свои мысли, — нам не хватает Люка Скайуокера.

Как ни крути, только он и может положить конец безумию. Иначе как бы генералу Органе не пришлось до конца жизни прохлаждаться на Эспирионе, укрывая чокнутого сынка.

***

На посадочной платформе прибывших ожидала целая процессия во главе с ангелоподобным созданием в легком белом сатиновом одеянии, традиционном для девиц, принадлежащих к альдераанской знати. Леди Антиллес (или «представитель Антиллес», как к ней принято было обращаться в сенате) дожидалась доверенных лиц генерала Органы в сопровождении тройки охранников, своих подруг и компаньонок, навязанных ей по воле Леи, а также своего родственника, учителя и (до недавних пор) опекуна — лорда Реймуса Мериана, который, на первый взгляд, представлял из себя неуклюжую смесь образов добродушного старичка и мудрого (или, по крайней мере, желающего казаться мудрым) наставника.

Пола Антиллес обладала изысканной юной красотой и традиционной для всей ее родни внешностью. Ее кожа была смуглой, а волосы, уложенные в замысловатую прическу, украшенные золотой лентой, которая, пролегая между ухоженными, лоснящимися прядями, пересекала лоб — холодно-черными, с оттенком синевы, подобно ледяным вкраплениям. Кроме того, Пола была счастливой обладательницей поистине царственной осанки и восхитительных тонких запястий, которые выглядывали из-под широких рукавов ее просторного платья в обрамлении тяжелых браслетов, ненавязчиво, однако заметно. Для любой женщины не является секретом, что лучший способ подчеркнуть достоинства своей внешности — это наполовину скрыть их.

Это молодое дарование, только-только начинающее пробивать себе дорогу на политическом поприще, было восхитительно дерзким; именно дерзость, пронизывающая каждую черту ее облика, делала Полу особенно очаровательной.