Лакки Старр и большое солнце Меркурия

– Но это еще не все! – остановил его Лакки. – Есть и другие вещи, которые мне хотелось бы обсудить с вами. Кстати, пока мы не перешли к ним… Как я понял, мистер Кук, вы не согласны с тем, что думает о сирианцах Пивирейл? Ведь так?

– Я не хотел бы обсуждать это, – нахмурился Кук.

– Видите ли, я наблюдал за вами во время его пространной речи, – все же продолжил Лакки. – И то явное неодобрение, с которым вы…

– Пивирейл старый человек… – Кук снова плюхнулся в кресло и крепко сцепил костлявые пальцы. – Он давно и всерьез помешан на сирианцах, которые мерещатся ему даже под собственной кроватью. Он винит этих бедолаг во всем. Даже если кто-то случайно засветит пленку – виноваты только сирианцы. А уж после того как он побывал у них, причуды усилились донельзя… Сирианцы поселили Пивирейла отдельно от всех – изолировали, иначе говоря. И ему все казалось, что они или слишком вежливы с ним, или наоборот. В конце концов к нему приставили позитронного робота, устав, очевидно, от стариковских капризов…

– Он возражал против этого?

– Нет, но потом говорил, что к нему просто не хотели приближаться… Все, абсолютно все, происходившее там, он воспринимал как оскорбление!

– Вы тоже были с ним?

– Нет, сирианцы согласились принять только одного человека поэтому, как главу обсерватории, послали его. Хотя, конечно же, лететь следовало мне. Ведь Пивирейл безобразно стар – от этого никуда не денешься…

Внезапно обнаружив, что он размышляет вслух, Кук испуганно поднял глаза.

– Надеюсь, все это останется между нами?

– Разумеется, – заверил его Лакки.

– А ваш приятель? – недоверчиво спросил Кук. Я, конечно, не сомневаюсь в его порядочности, но, по-моему, он несколько опрометчив…

– Я?! – возмутился Бигмен.

Лакки взъерошил его волосы.

– Да, мистер Кук, это в нем есть, что да, то да. Он у нас порою предпочитает поработать языком и кулаками, вместо того чтобы использовать голову. И мне приходится постоянно помнить об этом. Но! Если я прошу молчать о чем-то конкретном – он молчит, хоть режьте его!

– Ну что ж, прекрасно, – успокоился, наконец, Кук.

– Однако мне хотелось бы, – продолжил Лакки, – вернуться к своему первому вопросу: согласны ли вы с мистером Пивирейлом, обвиняющим сирианцев во всех неудачах, которые преследуют Проект?

– Разумеется, нет! Каким образом, интересно, они могли узнать о Световом Проекте и с какой стати он заинтересовал их? Какой смысл посылать сюда корабли, рискуя своими отношениями с Солнечной системой, – и все ради обрыва нескольких жалких кабелей? Смешно! Конечно, Пивирейл чувствует себя несколько уязвленным…

– Уязвленным?

– Ну да!.. Пока наш великий ученый гостил у сирианцев, Майндс со своими ребятами успел здесь прочно обосноваться. Конечно, это не было полной неожиданностью для старика, так как это давно планировалось, но, тем не менее, застав их пустившими корни, он был шокирован.

– И вероятно, попытался избавиться от Майндса?

– Нет, ничего подобного. Даже выказывал дружелюбие… Видите ли, присутствие молодого Майндса наводит Пивирейла на мысль о том, что в один прекрасный день его уволят, и мысль эта нестерпима для него. Вот отчего он так старается проявить бдительность и поднимает шум по поводу мнимого присутствия сирианцев. Ведь обсерватория – его любимое детище…

Лакки согласно кивнул.

– Доводилось ли вам бывать на Церере, сэр?

Кук ответил не сразу, опешив от такого резкого поворота.

– На Церере? Случалось. А что?

– Вы были там с мистером Пивирейлом или один?

– Как правило – с ним. Вот он иногда летал туда без меня.

– Не находились ли вы на Церере во время прошлогоднего вторжения пиратов? – усмехнулся Лакки.

– Нет, знаете ли. А вот старик, представьте себе, ухитрился! Потом он без конца рассказывал нам историю о том, как, заболев – хотя не болеет практически никогда, – пропустил самое интересное.

– Ах вот как! Да, бывает… Однако пора заняться и делом, мистер Кук. Мне не хотелось бы беспокоить вашего патрона, который, как вы справедливо заметили, далеко не молод. А вот его заместителя, полного сил… – И Лакки снова улыбнулся.

– Да, конечно! – почтительно напрягся Кук. – Я к вашим услугам!

– Меня интересуют шахты. Сохранились ли какие-то карты, схемы хотя бы основных стволов? Или нам придется бродить наугад?

– Сохранились, конечно.

– И вы можете предоставить их в наше распоряжение?

– Разумеется.

– Мистер Кук, в данный момент, насколько мне известно, шахты не представляют опасности? Я имею в виду вероятность обвалов или чего-то в этом роде.

– О нет! Подобное исключено! Наш корпус расположен как раз над одним из стволов, и, конечно же, строительству предшествовали работы по усилению шахтных креплений, и без того надежных. А если еще принять во внимание крайне незначительную гравитацию Меркурия – вероятность обвалов практически сведена на нет.

– Отчего же такие замечательные шахты не эксплуатируются? – ехидно поинтересовался Бигмен.

– Хороший вопрос… – Кук улыбнулся. – Какое объяснение вы бы предпочли: правдивое или занятное?

– Оба! – выпалил Бигмен.

Кук вытащил из кармана пачку сигарет и закурил.

– Вот вам правда… – начал он. – Недра Меркурия не то чтобы напичканы, но достаточно богаты залежами тяжелых металлов: свинца, серебра, ртути, платины. Но к сожалению, добывать их здесь оказалось делом крайне невыгодным. Расходы на транспортировку непомерно велики. И как только обнаружились месторождения неподалеку от Земли – шахты тут же были закрыты… А теперь – занятная версия. Обсерватория была построена 50 лет назад, когда шахты еще вовсю работали. Астрономы впервые прибывшие сюда, не без удовольствия слушали шахтерские россказни, которые впоследствии обрели статус меркурианских легенд.

– О чем они? – спросил Бигмен шепотом.

– Они о том, как в шахтах умирали шахтеры.

– Тоже мне, легенды! – фыркнул марсианин. – Оч-чень оригинально!

– Они будто бы замерзали до смерти, – продолжил Кук.

– Что?!

– И никто не мог объяснить причину этого замерзания. Ведь шахты обогревались, и, кроме того, каждый имел при себе автономный калорифер! Так или иначе, но в последние годы многие шахтеры наотрез отказывались спускаться поодиночке даже в основные стволы, о вспомогательных и речи не могло быть… И шахты пришлось закрыть.

Лакки задумчиво кивнул.

– Мистер Кук, принесите, пожалуйста, схемы шахт!

– Да, я сейчас же отправляюсь за ними и за скафандром.

Готовились основательно, как к большой экспедиции… Как только был принесен новый скафандр, его тщательно осмотрели и проверили, прежде чем отложить в сторону.

Схемы шахт, как и маршрут, предложенный Куком, были досконально изучены.

Бигмен возился с тубами, наполненными жидкой питательной смесью, без конца проверял аккумуляторы, давление в кислородных баллонах и регулятора влажности.

Лакки отлучился на «Метеор», захватив с собой внушительных размеров пакет, – а вернулся уже без него, с двумя небольшими предметами, напоминающими пряжки от ремня, изогнутыми по краям, с прямоугольной пластиной посередине.

– Что это? – подскочил к нему Бигмен.

– Микроэргометры. Экспериментальная модель. Вроде тех, что на «Метеоре», но поменьше.

– Что же уловят такие малютки?

– На значительном расстоянии – действительно ничего, но, если, скажем, в милях десяти отсюда находится источник атомной энергии – микроэргометр обнаружит его. А вот так он работает…

Лакки легко коснулся пальцем небольшого выступа на корпусе эргометра, и тонкая игла мгновенно исчезла внутри, чтобы тут же, впрочем, вынырнуть. На пластине появилось красноватое пятно. Лакки стал медленно поворачивать прибор в разные стороны, пока пятно не вспыхнуло вдруг ослепительной голубизной.

– Это электростанция Купола, – последовало объяснение, и Лакки, выключив эргометр, стал опять вертеть его, но теперь любуясь. Знаешь, Бигмен… Не было случая, чтобы, встретившись с дядюшкой Гектором, я ушел бы от него без затейливой вещицы, вроде этой. И всякий раз он желает, чтобы подарок мне не пригодился… Но на этот раз…