Пионерск (СИ)

Я приближаю к ней свое лицо.

— Анализ.

Ее губы пахнут слезами и страхом.

— Помогите… пожалуйста… я боюсь…

— Убрать эмоции. Диагностика неисправностей.

Ее резко, механически передергивает.

— Сбой в главном поведенческом цикле. Взлом третьего уровня защиты. Несанкционированный доступ к проприетарной информации компании.

Что за черт?

— Мне бы… — голос у парня словно покрывается тонкой маслянистой пленкой, пальцы на худеньких плечах «хозяйки» сжимаются и разжимаются, будто пухлые щупальца, — мне бы хотелось оставить себе именно эту… эту девчонку. А глюки — ну и черт с ними. Да. Черт с ними. И к черту диагностику.

Он отпускает плечи девушки и резко встает. А в следующий момент на мою голову обрушивается сильный и точный удар.

***

Для непосвященных это здание имеет какое-то идиотское официальное название — клуб кибернетиков, или что-то вроде того. Ни разу не видела, чтобы сюда по собственной воле заходил хотя бы один гость. Но так, собственно говоря, и задумывалось. А под вывеской «клуба кибернетиков» работал пункт оперативного управления «хозяйками» — сокращенно ПОУХ. Старожилы утверждали, что изначально аббревиатура звучала иначе, и глядя на работоспособность работающих здесь ребят, в это было совсем несложно поверить.

— Салют, Славя, — поднимает руку в приветствии Шурик, старший в этой сладкой парочке, и единственный человек здесь. Странные предпочтения, да, но, как говорит Ольга, совершенно неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей. И если кошке больше нравится нежно-голубой цвет и крепкая мужская дружба с человекоподобным андроидом, это ее личное кошачье дело.

Я не спорила. Шурик и правда хороший специалист.

— Приветик. Нужно полчаса твоего драгоценного времени.

Как же хорошо отдохнуть иногда от этой прилипчивой улыбчивости! Какое блаженство, когда можно просто побыть собой — немного циничной угрюмой девушкой с неустроенной личной жизнью! Не все врубаются, к сожалению. Шурик, я точно знаю, не врубается.

— На диагностику куколки? — догадывается Шурик. «Куколка» — это его творчество, он так называет всех андроидов. Смешно в чем-то, но в конечном счете полезно. Нельзя забывать, что все наши подопечные — просто неотличимые от людей куклы. Иначе в один прекрасный день можно допустить ошибку и прикипеть к ним. Привыкнуть. Полюбить.

За такое наказывают, иногда — жестоко.

— Она самая. Та, которую вчера покромсали. Успели зашить?

Шурик ухмыляется. В руке у него початая бутылка. Из персонала, судя по всему, у нас тут бухает каждый второй.

— Может и да, — задумчиво говорит он. — А может и нет. Будешь?

— Ты же диагност, вам на смене пить нельзя!

— Я в первую очередь алкоголик. И только потом — диагност.

— Шурик, я серьезно!

— Да никаких проблем, на самом-то деле. — Он отставляет бутылку и деловито ерошит волосы. — Сняли всю грудную клетку, там один хрен все в ошметки, поставили новую. На левой ноге вывих — поменяли сустав. На голове, сканеры показали, гематома, может, даже трещина, но первичную диагностику прошла. А более тонкая настройка…

— Более тонкая — это ко мне, — соглашаюсь. — Веди уже, куда там.

Мы спускаемся на этаж ниже. Здесь уже никакой маскировки под пионерскую самодеятельность, огромное помещение, выполняющее функции хранилища, лаборатории и мастерской, выглядит скучно, масштабно и освещено безжалостными лампами дневного света. Корпоративный стиль.

Мы быстро проходим мимо нескольких рядов застывших по стойке «смирно» обнаженных девушек — оперативный резерв, так сказать, на случай одномоментной массовой выбыли «хозяек» наверху, если смена попадется дикая, например, или просто вирус кто-то подцепит. А может, просто пополнение для нового нарратива Ольги, она что-то в последнее время много проектирует, какую-то совершенно особенную сюжетную ветку.

Мастерская находится в дальнем углу, она отгорожена от основной площади гибкими звуконепроницаемыми стенками. Внутри сейчас пусто, Электроник сейчас то ли получать новое оборудование ушел, то ли просто на профилактике. Шурик его любит.

На стуле посреди комнаты сидит полностью обнаженная Леночка — с плоским животом, великолепными, многим на зависть, торчащими сосками и выкрашенными в кислотный фиолетовый цвет хвостиками. Лицо пустое и безэмоциональное. Отключена полностью, конечно, после техобслуживания и ремонта. Популярная модель среди гостей, как я понимаю — ничего удивительно, с такими-то формами и этим детским личиком. Но постоянные жалобы от ремонтников и контроллеров. Перемудрили создатели где-то с когнитивными контурами.

Так, начинаем работать.

— Вернись в интерактивный режим, Лена, — мягко произношу я, присаживаясь на корточки рядом. Девушка моргает и медленно оглядывается. Глаза у нее зеленые, огромные — красивые… — Анализ системных ресурсов.

Глаза моргают еще раз.

— Базовые настройки в норме, — говорит Лена нерешительно. На лице поочередно сменяются эмоции: удивление, замешательство, задумчивость. — Установлены последние обновления: сегодня днем. Целостность программного ядра: сто процентов. Система функционирует нормально.

Я киваю. Шурик за спиной хмыкает, с хрустом разворачивая завернутый в вощеную бумагу бутерброд. Так, выпивка у него, надо полагать, кончилась, а в ход пошла закуска.

— Все бы диагностики так просто проходили. За что вам только деньги платят?

— За красивые глаза исключительно, — бурчу я. Что-то неправильно. Что-то в ее последних словах… Черт! Какого хрена? — Шурик! Когда ты ее обновлял?