Пионерск (СИ)

Лагерная жизнь тем временем идет своим чередом — кто-то из пионерок, в полном соответствии со сценарием, подметает пустую и залитую солнцем площадь, в теньке прилично сидят намечающиеся парочки, где-то в кустах кто-то сдержанно шелестит и хихикает. Но это не то, о чем вы подумали, для этого еще рано, смена едва началась, а стандартный цикл ухаживания у нас длится четыре дня — и поход на пятый, для закрепления. Нет, это Ульянка, наверняка — мастерит какую-нибудь очередную шалость. Ей специально выкрутили синдром дефицита внимания на максимум, чтобы работала моторчиком и генератором случайных событий, а то слишком уж все предсказуемо становится, клиенты жалуются. Иногда к ней присоединяется Алиса, и коэффициент разрушительности в лагере начинает зашкаливать, но это редко, да и не выдерживает она долго: эмоциональная нестабильность (в просторечии «сучечность») плюс жгучее половое влечение — гремучая смесь.

Когда я прохожу мимо кустов, шевеление на секунду прекращается и оттуда показывается усеянная травой и листьями огненно-рыжая голова с двумя толстыми косами и синими как осеннее небо глазами.

— Ульяна! — говорю я, привычно надевая маску строгой помощницы вожатой. — Опять безобразничаешь?

— Ага! — соглашается девчонка. Эта смена у нас в основном адекватная, поэтому работы для нее сейчас немного.

— Вожатой на тебя нет!

— Нет, — не спорит Ульянка. — Спичек не найдется? Сера нужна.

— Не найдется, — я ускоряю шаг. Теряю время.

Ульянка на секунду пропадает среди листвы и тут же появляется снова — на личике застыло шкодливое выражение.

— А ты в ушах поковыряйся, Алиса говорит — помогает! — выпаливает она и заливается дурным смехом. К ней присоединяется хрипловатый голосок невидимой Алисы. Союз рыжих тут устроили, значит.

Я останавливаюсь.

— Достаточно, — командую вполголоса, и смех как отрезает. Мы все-таки очень хорошо продвинулись в речевом управлении. — Послушай, Ульянка…

— Черт возьми! — бормочет из кустов Алиса. Не везет ей сегодня: только настроилась покуролесить, чтобы хоть чуточку привести в норму бушующее либидо, а тут сразу я. И меня ее либидо совершенно не интересует.

— Сейчас вы вдвоем отправитесь к Ольге и поступите в ее распоряжение, — безжалостно решаю я. — Алиса, оговорка: если по пути встретится твой нынешний ухажер, ты переподчиняешься уже ему. Импровизации разрешаются, но в рамках, не приводящих к травмам гостей. Шевелитесь!

Недовольно шурша, они выполняют команду и исчезают. А я обнаруживаю, что в очередной раз опаздываю на встречу. Вот блин! И не побежишь ведь — не положено, не вписывается в образ. Ладно, обождут, не пожар ведь и не стихийное бедствие — тогда бы напрямую директору лагеря сообщили.

На указанном в сообщении месте, точно, не пусто — стоит древний милицейский уазик, поблескивающий на солнце свежей краской. Под антикварным кузовом, впрочем, скрывается форсированный двигатель с распределенным впрыском и усиленная защитная капсула. Закупщикам просто деньги было некуда потратить, как я думаю — машина здесь все равно не разгоняется больше сорока, да и то только когда нужно за пивом-водами на торговую точку смотаться. Но «ментолы» свои огрызки любят. Наверно, приглушают тем самым какие-то подростковые комплексы.

Вот и сейчас рядом с открытыми дверями прохаживается, смоля косяк, один из охранников — баскетбольного роста парень по имени то ли Леша, то ли Геша, скрипя ремнями и разбрасывая солнечные зайчики от начищенных до блеска сапог. При виде меня он ухмыляется и щелчком отправляет недокуренное в зеленую траву.

— Пионерский салют! — рявкает охранник так, что с ближайших деревьев, каркая, срываются вороны. — Девушка, позвольте пригласить вас на медленный танец! У нас даже радио имеется, скажи, Тоха!

— Угу, — басит изнутри «уазика» невидимый Тоха.

— Вы прислали мне сообщение, — одним махом обрываю я романтические потуги охраны. — Это и было приглашение на танец? Вы всегда им занимаетесь в рабочее время? Это войдет в ваш ежедневный отчет?

«Ментолы» переглядываются.

— И вот так всегда, — суммирует баскетболист, одобрительно глядя на мои голые ноги. — Только встретишь приятную девушку — глядь! — а она оказывается той еще сукой.

Он выдерживает паузу, которую я решаю не прерывать. Посмотрим, куда это выльется.

— Не о вас, конечно же, — с легким разочарованием говорит наконец Леша, он же Гоша. — И нет, мы вызвали вас по другой причине. Похоже, у вас в лагере завелся крот.

— Животное?

— Само ты… Нет, промышленный шпион, как мы думаем. Смотри: слушаем мы сегодня утром радио, потом Тоха ради смеха начинает шарить по другим волнам и где-то на дециметровых вылавливает тайную передачу… На дециметре же, Тоха?

— Угу, — гудит из машины неразговорчивый напарник.

— Вот… — дылда метко сплевывает в траву. — Передача, говорю, прошла.

— И что там было? — мне скучно. Охранники бесятся со скуки, а мне взбеситься сейчас мешает только накрепко вколоченный в мозги корпоративный кодекс. Вежливость — главное оружие эффективного менеджера! — Список тайников? Местоположение секретной карты? Коды доступа ракетных шахт?

«Ментол» кривится.

— А ты точно не робот? Тупишь прямо как они временами.

— Если ты сам не можешь определить — то какая разница? — выдаю я еще одну корпоративную мудрость.

— Сказано же — передача была тайная. Шифрованная, поняла? Компьютер растолковать не смог, и на другой язык непохоже. Просто длинный столбик данных, вроде координат. Или, может, команд. Из одного конца лагеря в другой.

— Серьезно? — мне становится чуть интереснее. — А что, использование дециметровых приемников-передатчиков запрещено правилами лагеря? И если да, то почему вы не направили формальный отчет начальству — собственному или моему? Что это за секретные беседы с вызовом через «хозяек»?