Рассказы (СИ)

С минуту мы втроем смотрели на нее, затем — почти одновременно — поднялись со своих мест и направились в раздевалку.

Мы не торопились — такое было у нас негласное соглашение, по которому каждый день кто-то из нас, причем в порядке строгой очередности, переодевался быстрее, чем остальные и шел в комнату, окна которой выходили на улицу.

Сегодня была очередь Валерки.

Когда мы вышли из раздевалки, он сидел за столом, подперев подбородок руками, и задумчиво смотрел в окно.

— А эта куртка ей идет. — произнес он, не отрывая взгляда от силуэта на улице.

Я посмотрел в окно.

Действительно, короткая курточка, оттороченая белым мехом, удачно сидела на стройной фигурке. Длинные светлые волосы рассыпались по меховому воротнику и казалось, что это принцесса пожаловала сюда из какой-нибудь доброй сказки

и ждет своего принца.

Неожиданно возле девушки остановилась какая-то белая иномарка. Девушка подошла к машине, открыла дверь и нагнулась, заглянув в салон. Несколько секунд — и она исчезла в машине, которая тут же тронулась с места.

Ромка тяжело вздохнул:

— Быстро сегодня она…

— Да, быстро… — эхом отозвался Валерка и после паузы произнес, — Ну что, пошли по домам.

Осенний вечер встретил нас легким прохладным ветерком. Рома закрыл двери склада, повернулся к нам и вздохнул еще раз:

— Ладно, мужики, я пошел.

— Давай.

— До завтра.

До остановки нам с Валеркой было по пути и мы пошли вместе. Раньше по дороге мы рассказывали друг другу анекдоты, обсуждали последние новости и телепередачи, но вот уже два месяца, как мы каждый день возвращаемся с

работы молча. Дорога занимает у нас десять-двенадцать минут и все эти минуты мы шагаем, думая каждый о своем.

Но только я уверен, что и Валерка, и идущий в это время совсем в другую сторону Рома думают о том же, о чем и я.

Девушка с длинными светлыми волосами. Она появилась месяца два назад и с тех пор мы видели ее каждый день.

Первым ее увидел Рома. Он у нас за старшего и в тот момент заполнял отчет для начальства за истекший месяц, пока мы переодевались. Помнится, Валерка крикнул из раздевалки

что-то насчет выходного и не услышал ответа. Он тогда вышел из раздевалки, чтобы повторить вопрос, а обратно не

вернулся. Через несколько минут я переоделся и тоже вышел к ним. Они молча стояли у окна и смотрели на улицу. Я подошел поближе и увидел ее, стоящую возле фонарного столба. Тогда мы еще не знали, почему она тут стоит. Ее забрали на наших

глазах. Я помню ту машину. Красная "девяносто девятая" с тонированными стеклами тормознула возле нее и девушка вроде даже сначала испугалась, сделав шаг назад, а мы внутренне напряглись, готовые выскочить на помощь, если что-нибудь случиться.

Но ничего не случилось. В следующую секунду девушка уверенно шагнула вперед и распахнула дверь машины. Нагнулась, что-то спросила и села в машину.

Тогда Рома пробормотал "красивая девушка", а мы с Валеркой поддакнули.

На следующий день она тоже стояла там без пяти семь. Ее забрал красивый белый джип с фарами на крыше.

Потом ее забирала "девятка", за рулем которой сидел какой-то бритоголовый пацан, она садилась в черную обтекаемую капсулу "БМВ"… было много машин.

Иногда мы выходили на улицу, а она все стояла и ждала. В такие минуты мы задерживались возле двери, непрерывно клацая "почему-то неработающим" замком или просто "разговаривая" между собой.

Никогда не забуду тот момент, когда она зашла в нашу конторку и попросила спички. Помню, как мы засуетились, как Рома стал торопливо хлопать себя по карманам, Валерка побежал в раздевалку, а я полез в ящик своего стола, но

ничего там не нашел. Мы перевернули вверх дном полмастерской, пока наконец Валерка не нашел зажигалку, а потом оказалось, что у Оксаны застряла змейка на туфле и надо было спичкой протолкнуть ее.

Тогда мы и познакомились, пока втроем чинили ее туфельку. Жалко, что она отказалась от чашки кофе или чая, но мы… мы не обиделись. Мы понимали, что работа есть работа.

Нет, мы никогда не обсуждали, чем она занимается. Это было табу. Не знаю, как Валерка с Ромой, а я отгонял от себя даже мысли об этом. Хотя… почему отгонял? Эти мысли никогда и не возникали.

Для нас Оксана была неким олицетворением отдушины в этом мире. Не знаю, если бы я был поэтом или композитором, то, наверное для меня девушка была бы источником вдохновения, Музой. Но, к сожалению, у меня не было ни слуха, ни

способностей к сочинительству.

А у Валерки были. Он писал стихи, я сам видел. Как-то днем, когда он ушел в соседний магазин, я зашел в раздевалку и увидел листок с ручкой, лежащие на его шкафчике. Любопытство взяло верх над порядочностью и я взял листок. Все стихотворение я не запомнил, но эти строчки, написанные торопливым почерком на клочке серой бумаги, врезались мне в память:

Спасибо, что вернула к жизни

И показала свет вдали

Тебя запомню навсегда отныне

Как символ Веры, и Надежды, и Любви.

Там было еще что-то про тусклость будней и прекрасные минуты созерцанья, про мечты, ради которых стоит жить… Стихотворение, конечно, было неуклюжим, но оно в точности передавало всё то, что мы испытывали при виде девушки.

Наверное, такие чувства ощущал бедняк из сказки, глядя на прекрасную дочь своего хозяина. Это было робкое восхищение, смешаное с глубоким уважением и какой-то безнадежной мальчишеской влюбленностью.

Может, и Рома что-то писал, не знаю. Он по натуре был более скрытен, чем Валерка. Впрочем, это было неважно. Важно было то, что думали мы одинаково и на следующий день после того, как Оксана зашла к нам в мастерскую, мы все

пришли в новой одежде. Не в буквальном смысле, конечно, новой. Просто одежда была парадно-выходная и первое время было как-то непривычно видеть Валерку в костюме или Рому в красивом вязаном свитере и черных, почти не ношеных джинсах.

В остальном мало что поменялось, но в наших разговорах почти прекратилась матершина и мы перестали вспоминать темы "кто, кого и когда трахнул", на которые мы беседовали в процессе работы.

В течении почти двух месяцев Оксана каждый день появлялась без пяти или без десяти семь, своим появлением показывая, что рабочий день у нас подошел к концу.

Вчера "на окне" — так я прозвал эту традицию — был Рома. Сегодня был Валерка, а завтра должен был быть я.

Но на следующий день у нас появился новенький. Белобрысый розовощекий парень лет двадцати пяти вошел в мастерскую и спросил Рому.

Я кивком головы показал на бригадира и парень подошел к нему, на ходу доставая из кармана куртки какой-то листок.

Рома взял бумажку, пробежал ее глазами и кивнул головой:

— Хорошо. Твое место будет вон там, — он протянул руку в сторону пустого столика, стоявшего в углу комнаты. — приступать можешь сейчас. Вот Валера, он скажет тебе, что надо делать.

Парень откашлялся и заявил:

— У меня пока работа есть. Игорь Николаевич сейчас свой телевизор привезет, буду его делать.

Игорь Николаевич был нашим главным начальником. У него было три мастерских по ремонту бытовой техники и если он доверил новенькому ремонт своего телевизора, значит этот парень хороший спец. А так как Рома уже вскользь упоминал, что вроде одну мастерскую закрыли на ремонт, то вполне возможно, этот паренек оттуда.

Так и оказалось. Владик — так звали новенького — оказался человеком разговорчивым и сразу же поведал нам, что он с Кировского, их мастерскую закрыли на ремонт, его напарника перевели на Островского, а Владика направили к нам. Он вообще много говорил. За несколько часов работы мы узнали, что он отслужил в армии, сейчас учится на заочном в радиоэлектронном институте, живет один… он нам, наверное, всю свою биографию рассказал.

Сначала он мне показался неплохим парнем, но без пяти семь это мнение резко поменялось.