Море серебрянного света

— О, хорошо, — сказал голос из-за клоунской маски цвета созревшего лимона. Маска сидела, как на насесте, на теле, завернутом в безупречно чистое одеяние мумии. — Ты проснулся. Я боялся, что сфинкс убил тебя, хотя он был очень нежен, по своему.

Мартина тяжело дышала от боли рядом с ним, как будто ее тоже не слишком нежно перенесли в это место, серую каменную комнату без окон. Т-четыре-Б и Флоримель тоже очнулись, и мрачно глядели на их похитителя.

— Что ты хочешь от нас? — Голос Пола звучал безнадежно и жалко. Руки оказались крепко связаны за спиной, щиколотки тоже. Четверо пленников подпирали стену, как брошенные посылки.

— Еще не решил, откровенно говоря, — ответил желтолицый. — Я полагаю, что Пта-искусник должен знать такие вещи, но я начал карьеру бога совсем недавно. — Он хихикнул. — Но теперь мне стало интересно, где же я встречал тебя раньше. Конечно я бы узнал моих бывших товарищей по путешествию, даже если бы они переоделись в другую одежду — привет! Но ты… — Он склонил голову на бок, разглядывая Пола. — Я встречал тебя раньше, верно? О, погоди, ты же друг Кунохары.

— Уэллс? — Пол был потрясен, но не мог не заметить несомненное, хотя и странное сходство. — Роберт Уэллс?

В ответ послушался довольный смешок. — О, да. Но в данный момент на сцене находится моя египетская реинкарнация. Повелитель Анубис оказался достаточно добр и простил мне плохой выбор союзников.

— Анубис? — глухо переспросила Мартина. — Ты имеешь в виду Дреда, личного убийцу Жонглера, не так ли?

— Да, полагаю, его так и зовут. Снаружи мне было намного легче делать дела, но здесь я должен волей-неволей налаживать отношения.

— Это преуменьшение, — сказал Пол. — Ты упал слишком низко, Уэллс, отдал себя и свою судьбу в руки палача-психопата.

— Не трать время понапрасну, Пол, — треснувшим голосом сказала Флоримель, с явным пренебрежением. — Он ничем не лучше Дреда.

— Любой, кто хоть немного понимает в бизнесе, знает, что иногда лучше не замечать некоторые причуды парня, являющегося генеральным директором твоей компании, если хочешь иметь с ним дело, — весело сказал Уэллс. — И, как раз сейчас, все карты на руках у мистера Дреда. А это означает, что я горд и счастлив принадлежать к его команде.

— То есть ты стоишь рядом и разрешаешь ему делать все, что он захочет, — сказал Пол. — Уничтожать сеть, насиловать и убивать, и только бог знает, что еще…

— Ответ — да, — сказал Уэллс. — Но он не собирается уничтожать сеть. Он хочет жить вечно, как и еще кое-кто. Вроде меня. — Он повернулся и коснулся двери. — Скоро он вернется, наш милосердный Повелитель Анубис, и, я уверен, он будет очень рад объяснить тебе все это.

Тяжелая дверь скрипнула и открылась, за ней обнаружилось три бритоголовых стражника, их смазанные маслом мышцы сверкнули в свете факелов. Потом дверь с грохотом закрылась за Уэллсом, засов лязгнул, возвращаясь на привычное место.

— Нас схватил Дред! — Мартина, казалось, говорила из далекого берега отчаяния. — Боже, помоги нам, мы в руках чудовища!

Усталые и павшие духом, со связанными руками и горящими болью мышцами, ни Пол, ни его товарищи не были расположены говорить. Примерно через час засов снова лязгнул, дверь открылась и появилось причудливый желтый сим Роберта Уэллса.

— Надеюсь вы славно повеселились, — сказал он. — Походные песни или что-то в этом роде? "Майкл, к берегу греби / Аллилуйя"? — Он улыбнулся, совершенно безумной улыбкой. — Я принес ваших приятелей, попоете вместе. — Пара стражников вошла в комнату, каждый нес на плече обмякшую фигуру. Пленники, оказавшись на ногах, закачались и рухнули на пол. Маленькую круглую женщину в изорванной египетской одежде Пол не знал, но, несмотря на кровь и раны, мгновенно узнал лицо мужчины.

— Нанди?..

Пленник с трудом перевел на него покрасневшие глаза с распухшими веками. — Простите… Я… никогда не думал…

— Да! — радостно сказал Уэллс. — Он никогда не думал, что ты когда-нибудь появишься здесь, иначе держал бы свой рот на замке и не стал бы рассказывать о встрече с тобой. — Желтая маска кивнула. — Мне потребовалось какое-то время, прежде чем я сложил два плюс два. И тогда я сообразил, что было бы чудом, если бы ты оказался другим Полом Джонасом, а не тем, о котором нам так охотно рассказал этот почтенный джентльмен.

— Чудовище! — Нанди Парадиваш попытался подползти к Уэллсу, но ближайший стражник с силой толкнул его обратно на пол, где он и остался лежать, всхлипывая и тяжело дыша.

— Пол Джонас. — Уэллс глядел на него сверкающим взглядом. — Или " Икс", как я долгое время называл тебя — загадочный эксперимент Жонглера. — Он скрестил на груди перевязанные руки. — Вскоре я узнаю чертовски больше. Ты объяснишь мне все. Сейчас это не так интересно — Жонглер мертв или ушел на покой — но я хочу знать.

Пол мог только с вызовом посмотреть на него. — Даже если бы я знал… а я нет… я ничего не сказал бы тебе. Мне стерли память.

— Тогда можешь уже сейчас меня благодарить, — весело сказал Уэллс. — Я помогу тебе вспомнить. — Он махнул рукой, стражники подбежали к Полу и подняли его в воздух, как свернутый ковер. У него даже не было времени крикнуть что-нибудь ободряющее своим товарищам, потому что стражники мгновенно вынесли его в освещенный факелами коридор. Голос Уэллса полетел следом за ним.

— Ребята, я приду через пару минут. Не забывайте, он должен остаться связанным. Да, и заострите все, хорошо?

КОД Дельфи. Начать здесь.

Никак не ожидала, что вновь произнесу эти слова.

Еще несколько часов назад я была уверена, что продолжать мой дневник перед лицом неминуемой смерти — дневник, который не сможет найти никто, кроме меня, даже если сеть не рухнет — было бы полным безумием. Эти записи должны помочь мне вспомнить мои нынешние чувства и мысли в том совершенно невероятном случае, если я захочу мысленно вернуться сюда из будущего, которого сейчас невозможно представить. Так что когда я, несколько часов назад, лежала на дне пропасти отчаяния, это казалось хуже чем сумасшедшим — бессмысленным и скучным. Я никогда не хотела оставлять последние душещипательные слова и завещание, которое никто не услышит. Я никогда не демонстрировала кому-нибудь бессмысленную храбрость и уж точно не хотела обременять кого бы то ни было исполнением моей последней воли.

Короче, я сдалась.

Я даже не знаю, изменилось ли что-нибудь — возможность спастись прежнему исчезающе мала — но у меня появилась неожиданная надежда. Нет, не надежда. Я все еще верю, что мы не доживем до конца всего этого. Решимость? Да, возможно.

Мы пережили кошмар Додж Сити только для того, чтобы попасть в плен в Египте. Еще хуже, мы обнаружили, что нас взял в плен — и еще держит — сам Дред. Я соскользнула на дно отчаяния. В яму. Дыру в темноте. Я не могла говорить, и не могла думать ни о чем, кроме той кошмарной комнаты в Доме, в которой Дред мучил меня. Если в то мгновение кто-нибудь предложил бы мне пулю в голову, я бы согласилась с благодарностью.

Потом все изменилось опять — к худшему, если такое вообще может быть. Наш тюремщик, Роберт Уэллс, ставший подручным Дреда, принес еще двух пленников и увел Пола Джонаса, вероятно для на допрос. Мне стало так плохо, что я даже не могла двигаться. Я боялась за Пола. Боже, как я боялась за него. Он и так прошел через такое!.. Мне стыдно, что мои собственные страдания заставили меня сосредоточиться на себе. Я не могу даже представить себе что испытал он, затерянный в сети, почти ничего не помнящий о своей настоящей истории и о том, что произошло с ним. При этом он остался таким разумным, добрым и храбрым… Это просто удивительно. И еще более удивительно, что я не осознавала, насколько восхищаюсь им, пока его не увели.

Не исключено, что он уже мертв. Или испытывает запредельную боль. Что хуже?

Это проклятие, которое я осознала уже давно, бремя, от которого я пыталась избавиться всю жизнь. Любить человека — значит сделать его заложником судьбы.