Последний аватар

ПРОЛОГ

Секундантов не было. Двое людей шли по осеннему лесу и опавшая листва отзывалась им настороженным шорохом. Один был безоружен, зато две кобуры, симметрично подвешенные под мышками у второго, полнились смертельной тяжестью.

Вальдис остановился посреди широкой просеки. Профессиональным движением он извлек два совершенно одинаковых "Магнума-40".

"Выбирай Магнум-40! Пистолет две тысячи сорокового года и оружие века! Магнум-40!" — мелькнула в голове надпись с рекламного плаката над прилавком оружейного магазина "Тульский-Центр".

— Выбирай, — вторя его мыслям, потребовал Вальдис.

Он выбрал левый.

— Напоминаю. Становимся спинами друг к другу. Каждый проходит двадцать пять шагов, причем каждый шаг я громко отсчитываю вслух. Когда я произношу "двадцать пять", мы одновременно поворачиваемся и открываем огонь. В каждую обойму я зарядил по два боевых патрона, можешь проверить. Победитель по этому телефону, — Вальдис достал из-за пояса сотовый и положил его на землю, — вызывает вертолет скорой помощи. На усмотрение победителя остается и всё остальное.

Молодой молча кивнул. "Он меня убьет. Пристрелит, как Дантес Пушкина, и не поморщится даже, сука. И как только Рут могла с таким…" Даже в мыслях применить к Рут механический глагол "трахаться" он не смог. Хотя этот крендель, пожалуй, ее именно трахал.

Они стали спинами друг к другу и пошли.

Первый дуэлянт был очень молод. Восемнадцать. Он мог думать только о ней. Он любил ее так, как любит мужчина свою первую женщину — восхищенно, с мальчишеским благоговением. Он молился на ее стройные ноги, на ее мраморный и вместе с тем такой мягкий живот, на улыбку блаженства, дремлющую в уголках ее изящных губ.

От мимолетного воспоминания об арбалетном изгибе ее ключиц он мог среди дня бросить всё, занять у Сереги тридцатку и колесить до ночи по городу, разыскивая свою любовь. А потом, обыскав все вероятные кабаки и квартиры и не найдя ее, надраться до свинского визга со случайной компанией, кровавить кулаки о витринные стекла, получать по роже от своих собутыльников и от уличной полиции.

Или не так. Найти ее и провести в головокружительном танце остаток дня, и всю ночь, и следующий день и так еще долго. Пока она не скажет "Работа юбер аллес". Или то же самое по-французски.

Второй был значительно старше и приходился ей ровесником. Ему было тридцать два. Он мог думать о разном, но только не о ней. Оголяя привычным жестом ее королевский зад, он вспоминал черный зев ультразвукового станнера, который ему ткнули в рожу средь жаркой тайваньской полночи неделю назад. Или ошметки человеческого мозга, которые он все сегодняшнее утро соскребал дублинским ножом со своего пиджака от Роберто Кавалли. Или думал о других своих любовницах, разбросанных по миру от Анкориджа до Кейптауна. Одну из них судьба зашвырнула даже на Лунную Станцию ООН…

Вальдис был очень опытен и хладнокровен. Он работал в Русском Отделе Интерпола, но его молодой соперник не знал этого. Он знал лишь, что человек, заставший их в живописной позе посреди волосатого персидского ковра два дня назад — опытный и хладнокровный убийца.

Так сказала она сама, ломая в пальцах толстую женскую сигарету для феминисток "Vogue Hard". Он знал также, что Рут тому практически безразлична и вызов на дуэль (разумеется, противозаконную) — очередной акт мужского самоутверждения со стороны Вальдиса. Под таким именем он знал своего соперника, хотя уже тогда ему хватило ума догадаться, что в метрике киллера записано нечто совершенно другое.

— Ты мальчишка. Только это мешает мне застрелить тебя на месте, — сказал в тот день Вальдис. — Поэтому я дам тебе шанс. Я вызываю тебя на дуэль.

— По рукам, — тряхнув кудрями, сразу же согласился он к величайшему изумлению Вальдиса. Разумеется, тот ожидал, что он спасует, замажется, обоссытся и Рут потеряет к нему всякий интерес. Но вызов был принят и крови предстояло пролиться.

Теперь, когда багрянцу опавших листьев суждено было вскоре смешаться с багрянцем иной природы, он понимал, насколько был опрометчив два дня назад, но возврата не было.

Когда Вальдис произнес "двадцать четыре" и с его губ уже было готово сорваться роковое "двадцать пять", в голове молодого щелкнул спасительный предохранитель и раздумья закончились.

Легкий и стремительный, ощущая в голове абсолютную пустоту и безмятежное спокойствие, он резко обернулся. Спина Вальдиса в одно мгновение расплылась мутным пятном на фоне аккуратной мушки.

"Двадцать пять", — вот что, пожалуй, хотел сказать Вальдис, но это у него вышло неважно. Его голос перешел в хрип, утонувший в грохоте двух выстрелов. В первый раз молодой попал точно, вторая пуля прошла мимо, сорвав кожу со щеки Вальдиса. Но и одного попадания было достаточно.

Победитель подошел к сотовому, поднял его с земли, нажал вынесенную отдельно от основного блока клавиатуры кнопку "Emergency".

— Вы дозвонились в Единую Службу Спасения, — сказал приятный женский голос. — Если ваш домашний любимец застрял на дереве, наберите цифру "один". Если вас убили до смерти и вы нуждаетесь в неотложной психологической помощи…

Молодой помнил код неотложной медицинской помощи. Не дослушав меню, он дважды нажал цифру "три".

ГЛАВА 1. УБИЙЦЫ И НАБЛЮДАТЕЛИ

1

— Приезжает муж из командировки, тихо открывает входную дверь, заходит в квартиру и видит: его жена не одна…

Августин снисходительно улыбнулся. Одно дело когда бородатые анекдоты травит сосед по лестничной клетке, другое дело — компьютер. С компьютером смеяться не обязательно. Мудрый черный ньюфаундленд по кличке Томас лениво улыбнулся вместе с хозяином.

— Он входит в спальню и говорит…

Августин не торопился сказать "стоп" и прекратить словоизлияния нейронного болтуна. Анекдот-то, быть может, и бородатый, но ведь не исключено, что неизвестный. Августин отхлебнул кофе и откинулся на спинку кресла.

— …и говорит любовникам: "Вы тут пока кончайте, а я чаек на кухне поставлю". Тот, кто поступает так, и называется настоящим мужем. А кто называется настоящим любовником, Августин?

Августин и Томас переглянулись. Пожалуй, этот анекдот стоит дослушать до конца.

Компьютер, поглощенный выполнением апплета "Вован 5.2", сделал эффектную театральную паузу и заговорщическим шепотком опытного конферансье сообщил:

— А настоящим любовником называется тот, кто после всего этого кончит.

К собственному удивлению, Августин засмеялся. Что ни говори, а "Вован" в лучших своих проявлениях способен поднять настроение даже мертвецу. Особенно хороши были версии старше четвертой, которые умели сочинять анекдоты самостоятельно — на основании старых, вытащенных из легендарной WWW — World Weakly Web, то есть Дохлой Мировой Сети.

Именно к новосочиненному опусу и собирался теперь перейти "Вован":

— Пошли как-то Мойша, Винни-Пух, Штирлиц, Терминатор и Путин на рыбалку…

— Хватит, — нехотя скомандовал Августин.

Пора было отправляться на дежурство. Действительно пора. А судя по многообещающему запеву, анекдот обещал затянуться минут на десять.

Августин подошел к окну и с высоты своего последнего, восьмидесятого этажа, осмотрел томимую зноем Москву. Но не увидел ничего, кроме лоскута голубого неба и отливающего серебром рекламного цеппелина компании "Виртуальная Инициатива", зависшего как раз напротив его окон. Он-то и заслонял весь обзор.

"В рай с "Виртуальной Инициативой"!" — титаническими буквами было начертано на боку неповоротливого гиганта. Августин поморщился. От рекламной компании "Виртуальной Инициативы" его уже давно и основательно тошнило. ВИН была российским монополистом в области оболванивания честных обывателей, охочих до чудес Виртуальной Реальности. И на оболванивание честных обывателей денег не жалела.