Слово шамана

него пять пушкарей русские лучники постреляли... – на одном дыхании произнес Кароки-мурза.

– Я видел, – кивнул Тирц. – А что, разве они не знали, что на войне иногда убивают?

– Пушкари отказываются подходить к бомбардам...

– Что-о? – изумленно приподнял брови Тирц.

– Как это отказываются?

– Боятся.

– Не знаю, как у вас, уважаемый Кароки-мурза, – покачал головой физик. – А у нас в армии с трусами поступали вполне определенным образом.

– У нас поступают точно так же, – кивнул осман. – Но у Бакы Махмуда имелось двадцать пушкарей при десяти стволах. Пятерых уже убили. Если мы, Менги-нукер, посадим на кол остальных, кто станет стрелять из бомбард?

– М-м... – заскрипел зубами Тирц. – Опять все наперекосяк получается. Черт, черт, черт!

Он яростно зачесал подбородок, глядя на крепость.

– Вот зараза, оставила без пушек... Вроде и есть, а вроде и нет... Выждать, что ли, еще день, и ночью поставить над ними навес от стрел? – он выжидательно посмотрел на Кароки-мурзу, потом сам же покачал головой: – Нет, не годится. Тогда что...

Он прикусил губу, всматриваясь в земляную стену, в бастионы по углам, в покачивающиеся над частоколом рогатины.

– Ага... Значит, у русских из каждого бастиона смотрит вдоль стены по две пищали. Если они дадут залп, то у нас будет несколько минут, пока их перезарядят. Одним залпом они могут покалечить, но убить не получится... – Тирц повернул голову к Кароки-мурзе, и сказал: – Думаю, пора начинать штурм. Сейчас я подведу к крепости големов. Они развалят стену и один из бастионов. Как только глиняные люди закончат разгром, пусть татары идут в атаку.

– Ну наконец-то, – просветлел лицом наместник. – А я думал, ты собираешься прятать их в овраге вечно. Тогда первыми я пошлю сотни Кара-мурзы. Он хорошо позаботился обо мне этой весной. Он сам и его воины достойны этой награды.

– Ну да, – кивнул Тирц, – кто первый ворвался в крепость, тому и лучшая добыча. – Он закрыл глаза, положил руки на колени и повернул ладонями вверх и тихо сказал: – Идите сюда...
* * *

– Боярыня! – без стука ввалился Беляш в горницу, и затыкал пальцем в сторону двора. – Там...

Там...

– Что? – не поняла Юля.

– Там... Такое... Скорее...

– Что? – Варлам с перебинтованной головой попытался встать, но оскользнулся рукой по половицам и упал обратно на перину.

– Я сейчас, – Юля поняла, что происходит нечто действительно неординарное, а потому решилась оставить мужа одного.

Да, конечно, смердов с оружием на стенах хватает, У пищалей холопы обученные стоят – а потому и штурму неожиданному, и к обстрелу татарской конницей усадьба готова. Но без хорошего командира все равно может случиться всякое.

Прихватив со стола лук и повесив колчан через плечо, она сбежала во двор, быстро поднялась по лестнице и...

– Этого не может быть... На склоне татарского холма стояли, выпрямившись во весь свой десятиметровый рост, два слепленных из земли человека. Их можно было бы принять за вылепленные шутки ради огромные скульптуры