Слово шамана

ла в горло и он, захрипев и схватившись за нее руками, побежал к реке.

Только тут янычары, считавшие, что находятся на безопасном удалении от врагов, осознали опасность и кинулись бежать – но меткая стрела успела догнать еще одного и вонзиться между лопаток.

Юля опустила свой лук, снова присела и прижалась спиной к частоколу. Сердце стучало как сумасшедшее – как-никак, ей пришлось выпрямиться во весь рост и стоять неподвижно, пока руки привычными движениями накладывали стрелы на тетиву, а глаз ухватывал цель. И в каждое мгновение ждать, что с татарского холма прилетит вестница смерти и пробьет ее насквозь от одного бока до другого.

Но Бог миловал. Похоже, толстяк любил поспать и на охоту так рано не выходит.

Юля высматривала жирного коротышку с самого рассвета, надеясь застать врасплох. Но со вчерашнего дня испуг за подстреленного Варлама несколько отступил, и после того, как прозвучал пушечный залп она подумала, что татарские артиллеристы, пожалуй, куда более опасны, чем одинокий стрелок. А еще – что они ковыряются на своей батарее совершенно спокойно, и лучшей мишени просто не придумать.

Теперь каждый татарин десять раз подумает, прежде чем один раз подойдет к поблескивающим на солнце стволам. Пожалуй, ядер сегодня можно будет не бояться.

– Эй, Ефрем! – окликнула она одетого в кольчугу холопа. – Сбегай на кухню, спроси, когда завтракать будем. Думаю, я уже заслужила.
* * *

– Юля... Юленька, зар-раза, – покачал головой Тирц, наблюдавший за избиением артиллеристов с высоты холма. – Значит, жива красавица. Вот черт!

Лучница из клуба “Черный шатун” была ближайшим человеком из той гоп-компании, что сперва провалилась вместе с ним в прошлое, а потом погнала его одного зимой через дикие ливонские земли. Он не раз мечтал о том, как захватит ее усадьбу, сделает ее своей рабыней, посадит на цепь – для такого дела настоящую цепь купить не жалко, а потом будет много, много лет развлекаться с ней скучными зимними вечерами. И совсем не теми способами, что могут ей понравиться. Вот тогда-то он припомнит ей все! И то, как мерз в глухом лесу, и как отбивался от собак вонючих сервов, и то, что она всегда называла Россию великой державой. Он устроит ей такую державу, что она станет плакать при одном упоминании слова “русский”!

Однако каждый раз крепостица огрызалась слишком яростно, а обстоятельства складывались так, что навалиться всей силой на одинокую усадьбу не удавалось. Что же, если Юленька по-прежнему здесь, можно попробовать еще раз.

– Как твое здоровье, Менги-нукер? – тяжело дыша, поднялся на вершину холма Кароки-мурза, и бессильно рухнул на ковер. Султанского наместника опять мучила одышка, а под глазами появились сизоватые мешки.

– Спасибо, уважаемый Кароки-мурза, – вежливо кивнул Тирц. – Неплохо. Мечом махать пока не могу, но соображать получается.

– Я рад, Менги-нукер... Очень рад... Ко мне сейчас... Бакы Махмуд приходил... Это его янычары и пушки с нами... В походе...

– И что? – заранее скривился физик.

– У