Донос мертвеца

лся в ответ другой. - За топорами просто побежали. Мечами дверь рубить несподручно.

К "скобяным закромам" начали собираться обитатели огромного дома. Не только баженовская судовая рать, но и конюхи, скотники, просто подсобные дворовые люди.

Девок было всего три - Марьяне не нравилось держать в доме лишних баб. Боялась, муж не в ту сторону посмотреть может.

На дверь начали падать тяжелые мерные удары, послышался треск. Девки в голос завыли.

Илья Анисимович в это время, схватив за руку Марьяну, волок ее по двору в сторону свинарника, заскочил в хлев.

Степан ждал здесь, придерживая доски над глубокой ямой.

- Я не полезу! - попыталась развернуться баба.

- Нет! Не стану! Заживо хороните!

- Не ори! - цыкнул на нее муж. - Услышат! И внизу тихарись, продых там наружу идет. Ну, - он торопливо ее перекрестил, чмокнул в лоб, а потом взялся за руку чуть выше кисти и толкнул вниз.

Марьяна взвизгнула, повисла на руке - он, присев на колени, опустил ее до земли:

- О дитяти думай, люб он мне.

- Не родился же еще... - не поняла жена.

- Все равно уже люб. Держи, - купец принял из рук Степана и опустил в схрон два кувшина и завернутый в тряпицу окорок.

Помощник опустил на яму три широких доски, сверху бросил мешковину, сухой полыни. Вдвоем они начали торопливо засыпать яму землей. Подровняв и затоптав тайник, опрокинули сверху бадью со свиной баландой, добавили оставшиеся после завтрака недоеденные пироги. Хрюшки тут же начали топтаться над женщиной, подбирая угощение и окончательно уравнивая потайной угол со всем остальным загоном.

Купец со Степаном кинулись через двор обратно к дому. Судовой помощник на минуту остановился, почистил штыки лопат снегом, отер рукавом, кинул к воротам, в общий завал.

- Коли сгинем, выберется ли? - внезапно обеспокоился Баженов.

- Главное, раньше четвертого-пятого дня пугаться не стала бы, - Степан выпустил из рукава на запястье кистень. - Цела останется, остальное само решится.

Они вошли в дом, повернули к "скобяным закромам". Двери здесь, можно считать, уже не стало, и ратники удерживали ливонцев только сундуками. Сундуки у Ильи Анисимовича были крепкие, окованные медью - а потому топору поддавались медленно.

- Ну, мужики, - выдохнул Степан. - Дому ноне не устоять. Потому надобно к лесу всем прорываться. Через пролом выскакивать - и в чащобу. Ермил, Прохор, давайте с луками сюда. А мы сундуки сейчас сдернем.

Ждать более было нечего - помощник вместе с еще одним ратником рванули сундук к себе, освобождая дверь. Промелькнула рука с топором - ливонец по инерции наклонился вперед, его тут же втащили внутрь и перерезали горло. Ермил с Прохором пустили стрелы - послышался чей-то стон - и Степан первым ринулся в открытый проем. Следом ратники, потом Илья Анисимович толкнул девок, выхватил саблю, метнулся за ними. Замыкали отряд бросившие луки и схватившиеся за топоры Ермил и Прохор.

- Ур-ра-а! - попавшегося на пути кнехта судовой помощник просто отпихнул в сторону,