Ульфила

олодому воину в расцвете силы не составит никакого труда справиться со стариком, каким бы крепким и жилистым тот ни был.

— Ульфилу можно только убить, — сказал Фритигерн задумчиво.

— Остановить нельзя.

Алавив обиженно дрогнул ноздрями.

— Раз он такой гордый, что ушел, даже не простившись, — хочешь, я убью его для тебя?

Ульфила и его спутник уже скрылись за холмом. Фритигерн все смотрел туда, где они исчезли.

— Не хочу, — сказал он наконец. — Пусть епископ Ульфила поступает так, как сочтет нужным.

Так ушел от Фритигерна Ульфила.
* * *

Вези двигались на юг, во Фракию обещанную и желанную. В небе горело круглое солнце, по хорошей дороге гремели колеса телег и копыта конские. Вперед, за несколько верст, высылались передовые дозоры, дабы избежать неприятных неожиданностей в местности незнакомой.

Вот возвращается один из дозорных, издали видать — улыбается, зубы на загорелом лице сверкают. С князем поравнялся, коня остановил.

Князь подбородком кивнул: ну, что там?

Деревня там, впереди.

Обрадовался князь известию. Рукой махнул, чтобы ромея пленного к нему позвали.

Имя ромея того было Фирмий; захвачен в самом начале готской напасти и в живых оставлен для той причины, что указывал дорогу и сообщал важные сведения о встречаемых поселениях: стоят ли там солдаты, есть ли ходы потайные или засады. За это не убивали его вези, кормили и охраняли. Фирмий сперва за жизнь свою трясся, но очень быстро в новых условиях освоился и даже тучен стал в готской неволе.

И вот князь призывает. Подбежал Фирмий к Фритигерну, пот с лысинки отер — спешил на зов, вот и запыхался. Сейчас отдышусь и отвечу на все вопросы твои, светлейший. Деревня впереди? Не иначе, как Квинтионис. Стало быть, город уже близко. Адрианополь.

Стоит ли внимания деревня сия? И весьма, светлейший! Богатый там люд сидит, хозяйства зажиточные, погреба от тяжести припасов ломятся, едва в аид не проваливаются. Солдат же там нет. Солдаты за тобой, князь, по пятам гонятся.

Улыбнулся Фритигерн. И перебежчик, голову пригнув, робко улыбнулся в ответ — а в животе аж похолодело: не зарубил бы варвар за дерзость-то такую. Но Фритигерн Фирмия молодому вези поручил: приглядывай, ибо от предателя всего ожидать возможно. И увел молодой вези Фирмия.

А Фритигерн уже кричал, приказывая семьям готским на телегах оставаться; воинов же собрал, и двинулись на деревню.

Вылетели из-за поворота дороги — стая всадников, кто в доспехе римском, на солнце как жар горит, кто в лорике кожаной, кто кольчугой разжился. Кони — по полям, сминая зеленые всходы, только комья черной земли летят. Точно огненное дыхание разгневанного божества опалило вдруг деревню. Кричали на скаку вези, гнусаво пели их роги.

К домам выскочили и с налету посекли мечами бегущих ромеев; кто сумел убежать от слепой расправы, за теми гнаться не стали. Спешились. С конями десяток воинов оставили и по домам шарить принялись.

Всего набрали: полотен для одежды, украшений золотых и серебряных, посуды красивой,