Золотой империал

корее всего лет десять-пятнадцать назад. В посадках скрыться будет легче, а если по следу пустят собаку, что маловероятно, в запасе имеются специальные, не слишком приятные для бедного пса сюрпризы.

Рассвет застал Чебрикова в пути. Он старательно избегал редко встречающихся тропинок, пробираясь целиной, а когда впереди замаячило широкое снежное поле с какими-то рыжими разводами, за которым километрах в пяти угадывались невысокие дома со столбами дыма, розоватого в первых лучах солнца, поднимающимися вертикально в утреннем безветрии, опустился на снег у корявого ствола старой березы и вынул из наплечного кармашка куртки маленький плоский бинокль.

Рыжие разводы при ближайшем рассмотрении оказались густыми зарослями сухого камыша приблизительно двухметровой высоты. Болото. Лучшего места для укрытия не найти, тем более что метрах в двадцати от того места, где притаился ротмистр, проходила хорошо накатанная по снегу дорога с двумя глубокими колеями, пробитыми, надо думать, колесами сельскохозяйственного транспорта. Не на лошадях же они здесь ездят, в конце концов: в начале третьего тысячелетия живем, не в девятнадцатом веке! Самолеты реактивные опять же... Жалко только, что не успел друзей расспросить о местных обычаях и загадочных реалиях.

Застегнув все карманы и засунув за пазуху трофей, добытый в автомобиле — короткоствольный автомат со слегка изогнутым магазином, — граф перекатом, по-змеиному направился к своей цели.

Дорога, насколько было видно из леса, подходила к одному из камышовников вплотную и, добравшись до него по скользкому, утрамбованному, как асфальт, снегу с отпечатками разнообразных протекторов, Петр Андреевич, стараясь оставлять как можно меньше следов, нырнул под спасительную сень.

Оказалось, что замаскировался он весьма вовремя: не прошло и десяти минут после того, как граф, умяв снег, не прихваченный настом в густой тени, и застелив его аккуратно сломанным в разных местах, чтобы не нарушать общей картины, камышом, занял наблюдательный пост, из леса показалась реденькая цепочка темных фигурок.

Изображение в окулярах оптико-электронного прибора, по старинке называемого биноклем, было ясным и четким, без малейшего искажения. Чебриков видел, как вышедшие из леса преследователи то бестолково сбивались в кучу, то разбредались далеко в стороны, безнадежно затаптывая следы преследуемого «зверя».

Собаки с ними не оказалось, и это увеличивало шансы на благополучный исход дела. Видимо, участники погони кого-то ждали, что объясняло всю их нерешительность.

В ожидании прошло около получаса, Петр Андреевич уже чувствовал, как холод понемногу забирается под одежду, прихватывая вспотевшее, несмотря на все предосторожности, тело. К тому же страшно хотелось пить — сказывался употребленный несколько часов назад алкоголь. Снег прямо перед глазами посверкивал тысячами морозных иголочек, напоминая мороженое, словно перенесенное сюда из детства. Не в силах сопротивляться, ротмистр, отлично понимая, что жажду этим суррогатом влаги не