Люди меча

дымком тушки.

В ворота громко постучали. Анджей недовольно, зарычал, мысленно поклявшись сделать все, чтобы, явившегося не вовремя посетителя не просто оставили без внимания, но и покарали, как самого злостного преступника. Однако из-за стола он все-таки поднялся и побрел к калитке. Отворил окошко.

- Да смилостивится епископ, снизойдет до подарка безымянного раба Господа нашего, Иисуса Христа, - просительно произнесли снизу, из-под калитки. - Скажи, добрый человек, молится ли за меня господин епископ?

- А, это ты, - привратник смягчился. - Молится он, молится.

- Передай ему в подарок серебряную кадильницу, добрый человек, протянул проситель свой подарок.

Анджей втянул через окошко тяжелый большой сосуд, больше всего напоминающий кувшин с расплющенным горлышком. Из горлышка и вправду тянулся легкий дымок - правда, не благовонный, как положено от кадильницы, а с привкусом серы.

- Сейчас-сейчас, добрый человек...

Последние слова заставили привратника на время забыть о подарке правителю и опустить глаза к земле.

- Сейчас-сейчас...

Сбышек не видел, как вскочивший на ноги дворянин шарахнулся от ворот в сторону, и они вместе с подошедшей к воротам дворянкой прижались спинами к холодной каменной стене. Женщина развернула сверток и не таясь стоящих поодаль мужчин протянула жалкому просителю короткий широкий меч и кинжал. В эти мгновения он выжидающе вглядывался в землю, но привычная серебряная монетка все никак не вкатывалась под ворота.

Анджей перевел взгляд на тяжелую серебряную кадильницу с курящимися из горлышка дымками, и тут у него возникло ощущение неладного...

- Д-дах! - от оглушительного взрыва створки ворот не распахнулись, а прыгнули вперед на несколько шагов, после чего остановились и, медленно теряя равновесие, завалились набок, с плеском уйдя в соленую воду.

Окружающие телегу мужчины принялись торопливо расхватывать пищали, не разбираясь, где чья, и ринулись вперед с оружием наперевес.

Но первым во двор замка, пробившись сквозь густую пелену белого дыма, ворвался Кузнецов. Он увидел заброшенные далеко в траву два безжизненных тела, выбегающих из караулки и останавливающихся в растерянности стражников и их командира - закованного в шлем, кирасу и железные наголенники, приклепанные к стальной юбке. Рыцарь тряс головой, словно надеялся вытряхнуть набившиеся под шлем опилки, однако при появлении Кузнецова выпрямился и обнажил палаш:

- Так это сотворил ты, беспамятный?

- Я, мой хороший, я это натворил, - кивнул фогтий. - Мне очень понравился этот замок и я собираюсь поселиться здесь жить. Хочешь служить у меня? Я стану платить хорошие деньги!

- Ты мерзкий, подлый тип! - взмахнул палашом начальник караула. Обманщик, мелкий мошенник! Ты обманул доверие епископа, ты втерся к нему в доверие и воспользовался его добротой!

- Да, я сделал это! Но так поступали многие и до меня!

- Чужая подлость не может служить оправданием для новых подлостей...

- Вот дурак, - не выдержал Кузнецов.