Слово шамана

ин?

– Фейха? – Превратившийся в глубокого старика мурза поднялся на ноги, широко раскрыв глаза и не веря им: – Ты вернулась, Фейха?

– Мой господин, – персиянка кинулась вперед и упала ему на грудь. Из глаз покатились крупные слезы: – Это было так ужасно, мой господин. Это было так страшно, так страшно...

– Моя Фейха... Ты вернулась...

– Мой господин... Они убили всех. Они убили Зухру, Алию, Лейлу. Они забили привратника. Они схватили детей... – внезапно девушка уперлась обеими руками в грудь мурзы,отталкиваясь от него изо всех сил. – Я же не сказала, мой господин. Я ведь спрятала от неверных вашу казну.

– Фейха... Что?!

– Казну... – девушка судорожно сглотнула. – Когда все началось... Когда пришли русские, когда стали носиться по улицам и убивать всех прохожих, я поняла, что... Что они ворвутся... Что решетка на двери не спасет.

– Этого не может быть! – невпопад удивился мурза.

– Я взяла старого садовника, Захара. Я пообещала ему свободу и много золота. Мы вместе перенесли его из верхней комнаты в подвал у печи. Захар вырыл яму, мы высыпали его туда, и закопали. Я оставила немного денег наверху. Ес-сли бы они не нашли в сундуках ничего, то все поняли бы... Начали искать. Я оставила им, чтобы подумали, что это все золото, какое есть.

– Ты умница, Фейха...

– Я знала, что Захар выдаст. Что он обманет. Я его заколола сразу... Он еще копал, когда я его заколола. Потом я забрала его крест, закидала яму, и разделась. Я одела старое, которое мы выбрасывали туда за ветхостью.

– Неужели ты сделала это, Фейха?..

– Когда я поднялась, они уже сломали дверь. Они были в гареме, мой господин. Там все кричали. Там кричали и дети и... И все. Они так кричали, что мне пришлось зажать уши и закрыть глаза. Они меня тоже схватили, мой господин. Начали рвать одежду, но увидели крест и отпустили. Они сказали, что я могу идти домой. Что я пойду с ними... – персиянка опять прижалась к груди своего господина. Она говорила и говорила, вновь испытывая ужас от воспоминаний, но не в силах остановиться. – Я сразу побежала из дома. Я боялась, что меня заметят наши невольники, и скажут кто я такая. Меня ловили на улице много раз, но крест оставался со мной, и меня отпускали. Я говорила, что я черкеска и хочу домой. Они сказали, что все пойдут вместе, и мы пошли. Это было так страшно, мой господин... Они убивали всех, кого встречали на пути. Они насиловали маленьких девочек и перерезали горло уставшим женщинам. Они смотрели на меня, и я боялась, что меня тоже схватят... Что меня тоже... Что... Что... Но я уберегла себя для вас, мой господин... Она сбилась и снова заплакала.

– Моя родная Фейха... – крепко обнял ее мурза.

– Идемте, мой господин, – внезапно спохватилась девушка. – Идемте, мы должны проверить.

Схватив наместника за руку, она потащила его к стене двора напротив гарема – там, в небольшом подвальчике, образовавшемся из-за изгиба горного склона, обычно хранился запас дров для печи. Невольница кинулась в выбитую дверь. Боязливо посмотрела