Череп епископа

принялся шарить грязной рукой между раздвинутых ног. Настя сопротивляться не посмела. Насильник опростал свое напрягшееся достоинство, направил его в желанную цель и с силой вонзил на всю длину и принялся работать вперед-назад, с интересом наблюдя за реакцией на лице своей жертвы. Второй воин пошел вдоль полок, скидывая их содержимое на пол и лишь изредка заглядывая внутрь той или иной емкости

Послышался сладострастный стон. Воин оглянулся на угол, но вместо получившего наслаждение друга, готового уступить свое место соратнику, увидел скрюченное судорогой тело, и поднимающуюся с тряпок зарумянившуюся девушку.

- Гарпия! - заорал воин, кинулся на порождение ужаса и по самую рукоять вонзил палаш ей в живот. Чистое и сухое лезвие вышло у девушки из спины, блеснув отточенной сталью, но она не упала, не отшатнулась назад и даже не застонала. Она схватила воина обеими руками за голову и прильнула к нему в долгом, страстном поцелуе...

* * *

Никита ждал свою жену несколько часов, каждую минуту надеясь на ее появление, и с каждой минутой все яснее понимая, что произошло несчастье. На лес опустились ранние осенние сумерки, затем деревья и кустарники укрыла непроглядная ночь. Хомяк ждал, сидя у стены шалаша и вглядываясь туда, где должен был находиться гребень холма. Временами он начинал проваливаться в полудрему - ив эти мгновения ему начинали чудиться женские крики, мольба о помощи или пощаде. Он вскакивал, хватаясь за топор, щурился в бархатистую темень... Ничего.

Как только небо начало светлеть, и в окружающем схрон мраке стали проступать светлые березовые стволы, Никита, накинув на правую руку петлю кистеня и спрятав грузило в рукав, побрел через заболоченную поляну к тропе, а по ней, поминутно останавливаясь и прислушиваясь к окружающим зарослям, покрался к деревне.

Из ивняка, окружающего родную ему Келыму, дом и окружающие сарайчики казались вымершими. Минут десять Хомяк сидел внизу, разглядывая селение сквозь гибкие ветви, потом вытянул из-за пояса топор, и двинулся по склону наверх.

На первую мумию он наткнулся на утоптанной проплешине между домом и двумя сараями. Сморщенное, сухонькое тельце лежало между длинным, любовно начищенным палашом и холщовым мешком с рассыпанными вокруг него гаечными ключами. Ключи Никита перенес в дом из своего "Доджа". Что с ними делать, он пока не знал, но и оставлять ржаветь в багажнике не хотел. Вторая мумия лежала возле соседнего дома, опустевшего после гибели летом его хозяев во время точно такого же набега. В сморщенном желтом кулачке она сжимала топор на длинной, длинной рукояти. Огромная кираса, из которой торчали тонкие ручонки и оскалившееся лицо, казалась прочной скорлупой ореха со сгнившим ядром.

Нервно поежившись, Хомяк шагнул в дом. Здесь одна из мумий скрючилась на сваленных в углу тюфяках, вторая привалилась спиной к еще теплой после вчерашнего протапдивания печи. Бывший служащий питерской мэрии вышел на улицу и не торопясь спустился к реке. Там, приткнувшись носом к корявой