Череп епископа

ближайшей ярмарке.

- Угу - криво усмехнулся Росин. - Компьютеры настроить тут никому не нужно? А то я умею. А Гимоненко автобусы умеет водить. Юшкин, вон, и то мается. Доктор вроде, людей что тут, что там одинаковых лечил, а и то без своих шприцов и таблеточек ничего придумать не может.

- Это ты зpя мастер, - покачал головой Игорь. -- Опричника раненого именно Юшкин лечит, к местный докторам Зализа не убегает. Симоненко по кузнечной части кое-что соображает. А вообще, мы просто не думали этим вопросом. Вспомни, Костя: половину тайн, которые в этом мире хранят, как зеницу ока, мы проходили еще в школе. Величайшие открытия, которые здесь еще только предстоит сделать, мы помним, как исторические казусы. Нам главное решить, куда мы приложим свои силы. А там посмотрим...

На этот раз, прежде чем ответить, председатель клуба на несколько минут задумался. Затем решительно встала

- Пойдем, с мужиками посоветуемся.

Изначально задумывалось, что пятеро женщин станут жить в одном доме, а сорок два мужика - в двух других. Однако жизнь очень быстро внесла свои коррективы. Картышев сразу поселился в одной комнате со своей сестрой Ингой. Следом за ними и остальные женщины либо перебрались в комнаты к кому-то из войнов, либо те переехали к ним. Впрочем, так и должно было случиться - ведь на фестиваль женщины ехали не просто так, а за компанию с друзьями-приятелями. Нет ничего удивительного, что после почти полугода скитаний и настоящих - кровавых, а не игровых схваток люди перешли от приятельства к настоящей близости. В гордом одиночестве осталась только Юля, даже в лес по грибы уходящая с углепластиковым луком и полным колчаном стрел за спиной, и Костя Росин: ему, как председателю клуба, изначально отвели отдельную комнату.

С едой тоже получилось не так, как предполагали рубившие избы смерды. Местные мужики рассчитывали, что крытый двор на две трети двенадцатиметрового дома будет занят домашней скотиной и конюшней, но пришельцы из двадцатого века вести полноценное хозяйство пока не решались. В обширном пустующем помещении поставили столы, где все одноклубники и питались веселой компанией. А вечерами, под хорошее настроение, здесь же устраивали танцы под гитару и Ингины песни.

Вот и сейчас все рассаживались на придвинутых к столам скамьях, ожидая, пока отец Никодим скажет свое веское слово.

- Отче наш, Иже еси на небесех! - низким, хорошо поставленным голосом, слегка нараспев, начал читать иеромонах. - Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животно благоволения. Яко Твое есть Царство, и сила, и слава, во веки веков. Аминь.

Сложив руки натруди, жители селения дождались окончания благодарственной молитвы,