Донос мертвеца

шних мук, и утешало только то, что Лугу отделяло от Бора не более двух верст хорошей дороги.

Поелику саней не хватало даже своим, из ливонцев с собой взяли только троих, тех, что выглядели покрепче, и для согрева доставили их прямым ходом в допросную избу.

- Иди, боярин Мурат, - тут же попросил Зализа сопровождавшего их татарина наружу. - Иди, сыновей посмотри.

- Хвала Аллаху, все целы, - небрежно вскинул ладони к небу боярин.

- Все равно иди, - кивнул опричник. - Ты магометянин, тебе этого видеть не надо.

- Чего?

- Тебе вера пленных пытать запрещает, - признался в предстоящем грехе Зализа. - Иди к сыновьям.

- Книги разные, вера одна.

- В моей книге написано: "око за око, зуб за зуб", а потому и молиться мы станем по-разному. Так, что ступай.

Воевода Лютин и тать уже ждали.

- Подьячего нет, Семен Прокофьевич, - извиняющимся тоном сообщил воевода. - При церкви он помогает, записки во здравие писать.

- Это ничего, - кивнул опричник. - У меня вопросов немного, я так запомню. Ты только ливонцев разведи, потому как спрошать их потребно по отдельности.

Связанных кнехтов выволокли в соседнюю комнату, а молодого оруженосца, срезав с него кирасу, стали прилаживать на дыбу.

- Не смейте меня трогать! - взвизгнул он. - Я дворянин!

- О, - обрадовался воевода. - И толмач не нужен.

- Развяжите меня немедленно! Я дам вам слово, что не убегу, и извольте обращаться со мной, как с человеком благородного происхождения.

- Коли ты такой честный, - спросил Зализа, - пошто на земли русские с мечом пришел? Почему руку на Русь Святую поднял?

- Меня повел на язычников мой господин, благородный рыцарь барон фон Кетсенворд!

- А ведомо ли тебе, дворянин ливонский, что ступая на земли здешние, крестоносцы первые клятву на верность Великому Князю Всеволоду принесли?

- Это ложь!

- А ведомо ли тебе, дворянин, как Великий Князь Александр повелел с немецкими рыцарями поступать, клятву сию преступившим? Как человек государев, руку и волю царя Ивана Васильевича в здешних землях исполняющий, приказываю: кат, десять плетей клятвопреступнику!

Палач с готовностью взялся за кнут, и молодой дворянин, явно не привыкший к подобному обращению, взвыл от боли. Отсчитав десять ударов, Зализа продолжил:

- А теперь, тать, пойманный на месте, внимай со тщанием и над словами моими подумай. Хочу я знать, ведомо ли тебе, как и каким путем пришел сюда разбойный отряд, сколько в нем было воинов, где они поставили свой лагерь, не уходили ли еще какие рати в иные места Ижорского погоста. Размысли, прежде чем ответить, ибо ложь я изобличу и отвечать за нее заставлю по всей строгости.

- Ты можешь жечь меня на огне, язычник, но братьев своих я не выдам! гордо ответил оруженосец.

Зализа, поняв, что допрос получится долгий, прикрыл глаза. У него ныло плечо, рука, он устал не меньше всех остальных бояр, и вместе с ними завтра ему предстояло мчаться на Гдов, снимать с него осаду. А тут вместо простого разумного латника