Если смерть проснется

о — не такого важного, но неожиданного.

— Мятежники уже в Коростене, Кей!

— Чт-то?!

Он не ошибся — Улад был изумлен. Значит, его лазутчики знают, не все. Оставалось развивать успех.

— В столице сейчас полсотни сполотов… и триста вооруженных мятежников. Одни в Верхнем Городе, другие в Нижнем…

Навко думал, что сейчас его спросят, как такое случилось, но вопрос был совсем о другом:

— А как же Кобник?

— Кто? О каком кобнике ты спрашиваешь, Кей?

— Б-брат… К-кей Сварг послал править в Ко-ростень…

— А-а-а! — теперь можно было засмеяться. — Ты о Лантахе! Это было весело, Кей!

— Правда? — Улад улыбнулся и откинулся на спинку кресла. — Расскажи, Ивор! Да, ты не голоден? Т-тебя кормили?

Значит, все идет, как надо. Иначе не называли бы по имени, не предлагали сесть, не спрашивали об ужине. Но зачем Рыжему Волчонку Лантах?

Навко сел поудобнее, вновь усмехнулся, покачал головой:

— Ты воевал, Кей. На войне мало смешного. Но над тем, что было в Коростене, смеялись все — и волотичи, и сполоты…

Да, смешного на войне мало. Разбитые под Коростенем отряды повстанцев отступили в леса, готовясь к долгой, страшной борьбе. Велга спаслась — чудом, истерзанная, но живая — Мать Болот не забыла о ней. Рыжий Волк вновь поселился во дворце наместника. Казалось, все вернулось — сполоты всесильны. Но вдруг…

Весть о перемирии ошеломила. Рыжий Волк ушел, уводя своих головорезов к старой границе. Но Коростень остался у сполотов, и все ждали, что предатель Антомир вновь будет править столицей. Но Сварг, Железный Сварг, на миг лишился разума — или просто решил пошутить. Наместником Коростеня он назначил не Антомира, а никому не известного человечишку — Лантаха, сельского чаклуна. Одна Мать Болот да Дий, бог сполотов, знают почему. Это и толкнуло Антомира искать другого хозяина. Лантах же занял дворец наместника…

Приходилось подбирать слова, не забывая, что дедич Ивор, а не Навко, сотник Седой Велги. 0е «повстанцы» — «разбойники». Не «Рыжий Волк» — «наместник»…

Самого Навко тогда не было в войске волотичей он лежал в забытьи под присмотром старухи-знахарки. Историю рассказали товарищи. Впрочем, ее конец он видел сам.

…Коростень не знал, чего ждать от выскочки. Но жители сразу же поняли — Кеевы кметы, оставшиеся в столице, сами ни во что не ставят чаклуна. Да и не чаклун он вовсе — кобник, мелкий знахарь, говорят, не особо удачливый. Старший кмет, начальник отряда, думал об одном — как уцелеть среди моря повстанцев. И когда Гуд, тысячник Велги, встретился с ним, предложив договориться, возражать не стал. Повстанцы обещали не тревожить сполотов в Коростене. Те же будут сидеть тихо — очень тихо. О договоренности знали все

— кроме Лантаха. Он был слишком занят…

Сначала всех поразило, что новый наместник ходит в двух шубах — куньей и беличьей. Вспомнили Антомира, но старик был болен — ныли кости. Кобник же, отнюдь не хворая, надел не одну шубу, а целых две. На дворе еще стояло лето, пот лил с Лантаха в три ручья, но он героически терпел.