Печать на сердце твоем

тя ей-то зла не сделают. Вернут домой, запрут в тереме…

Топот стих, стали слышны голоса. Згур прислушался. Кажется, кто-то кричит. Голос громкий, сиплый, не иначе старшой.

— Здесь они! Близко где-то! Эй, Рак, бери троих и гони по дороге! Далеко не уйдут!

— А если они в лес дернули?

Згур затаил дыхание, но тут же заставил себя успокоиться. Собак, кажется, нет. А в ночном лесу численное превосходство ничего не решает.

Сиплый голос отдал какой-то приказ, и вновь ударили копыта. Но ушли не все. С дороги доносились чьи-то голоса, и Згур понял — оставили двоих, на всякий случай.

Пора было уходить. Где же чернявый? Згур приподнялся, посмотрел вокруг…

— Черемош! Черемош! — позвал он, и сбоку тут же донеслось:

— Я… Мешок где-то… Сейчас!

Згур облегченно вздохнул и, стараясь не шуметь, встал, затем подумал и протянул Уладе руку. Ее ладонь была холодна, как лед.

— Я здесь! — послышался шепот, и рядом появился темный силуэт. — Згур, что нам делать?

— Тише!

Чернявый, похоже, растерялся. Згур и сам понимал, что дела плохи. Пешими далеко не уйти, а поутру стражники начнут прочесывать лес. Он закрыл глаза, попытавшись

вспомнить мапу. Река, брод… Они, наверно, совсем рядом. Есть ли поблизости еще одна дорога? Впрочем, нет! На дороге их и ждут!

— Пошли! — вздохнул он. — Под ноги смотрите! Я иду первый, вы — за мной.

Вначале идти было трудно, но вскоре повезло — они вышли на узкую тропу, которая вела как раз куда требовалось — между полночью и восходом. Згур вновь вспомнил мапу — лес заканчивался у Змеиных Предгорий. Но там скалы, не пройти. И тут вспомнились слова станичника. Выползнев Лаз! Если бородатый не солгал…

Згур прикинул, что если вернуться к ручью, возле которого они встретились с разбойниками, подняться чуть выше… Да, где-то там. А если все же солгал? Или это попросту ловушка?

Шли долго. Уже под утро тропа разбежалась надвое, а вскоре впереди послышался знакомый шум. Ручей! Згур осторожно выглянул, но возле воды было пусто, только на мокрой земле темнели отпечатки звериных лап. Здесь и сделали привал.

Черемоша клонило в сон, да и Улада держалась из последних сил. Згур понимал — отдых нужен, но прежде следовало поговорить о главном.

— Скоро они будут здесь, — начал он, заметив, как дернулось лицо чернявого. Кто такие «они», пояснять не требовалось.

— К реке не выйдем, возвращаться нельзя. Значит, есть два выхода…

Он специально сделал паузу, но никто не отозвался. Згур поглядел на Уладу, но на ее лице нельзя было заметить ничего, кроме усталости.

— Вы можете сдаться. Думаю, никому из вас Палатин не снимет голову…

— А ты? — вскинулся Черемош. Згур улыбнулся:

— Я уйду. Один…

— Трус! — Губы девушки слегка дрогнули. Оставалось пожать плечами. За эту ночь его дважды обвинили в трусости. Ладно…

— Пусть я трус, сиятельная. Но я отвечаю за ваши жизни, раз уж взялся быть… наемником. С этого момента я ни за что не могу ручаться. Ни за что, понимаете?

— Мы не боимся!.. — начал было чернявый,