Печать на сердце твоем

г с Единорогом, возле которого недвижно несла дозор стража.

Всем распоряжался Чудик. Сотники были заняты пополнением, Згур же, увидев, что дело пошло, сел у шатра и расстелил прямо на подсохшей земле большую мапу. Мапу эту, по-здешнему, конечно, «карту», ему дала кнесна. Такой «карты» не было ни у кого в Лучеве. Большая, не на бересте — на тонкой коже, с подробным рисунком всех окрестностей. Вот Лучев, вот Донай, вот села, что здесь «деревнями» зовутся, а вот и реки, малые и чуток побольше…

…В Учельне это называлось «задачей на защиту». Им тоже выдавали малы, но, конечно, не Лучева, а родного Коростеня, чтобы будущие сотники и тысяцкие научились хитрому искусству обороны. Дело было знакомым. Силы противника, возможные пути подхода, боевые линии… Згур вглядывался в хитрые узоры мапы, начиная понимать, что «задача на защиту» выходит непростая. Не задача даже — каверза.

Леса — густые, почти непроходимые. Они тянулись от дальней реки со странным названием Певуша почти до самого города. В этих лесах, как в болоте, тонули села — ни подойти, ни весть передать. Сканды за Певушей. Река широкая, но мелкая, значит, граница открыта. Згур уже знал, что скандам служит немало местных. Проводники легко обойдут посты, да и не хватит людей, чтобы расставить их по всему речному берегу. Значит, реку не прикроешь. Оставался город, но тогда все, кто живет в округе, обречены. Сканды уже переходили Певушу, оставляя после себя черную гарь. А ведь был еще Донай, по которому легко пройдут лодьи. Врываться в гавань не обязательно, можно высадить «рогатых» где-нибудь вблизи и ночью напасть на город…

…Згур представил, как он выходит перед строем, как разворачивает мапу. «Твое решение, боец Згур?» Что ответить? Что для защиты необходимо не менее двух тысяч кметов и хотя бы три сотни легкой конницы, чтобы по здешним дорогам прошла? Дядя Барсак только усмехнется, а Отжимайло, будь он жив, рыкнул бы, шевельнул рыжим усом: «Я тебе пополнение не рожу, боец Згур! Дадено тебе войско — защищай, коли в башке мозги, а не дерьмо! Усе понял?»

Да, он понял… Згур свернул мапу, огляделся. Вот и вечер, пахнет кашей, скоро вернутся сотники вместе с пополнением — на полусогнутых, с языками на плече. Пора и в гости собираться. Как это сказал Ярчук? «Змеин язык его»? Значит, сходим в змеюшник…

«Змеюшник» был недалеко, совсем рядом с кромом. Згур, бывавший и в Савмате, и в Валине, немало удивлялся здешним обычаям. Сполоты, улебы, да и волотичи, что побогаче, норовят дом лицом к улице поставить, чтобы себя

потешить, да и город украсить. Не то — венеты. На улицу выходил лишь тын, а что за тыном, оставалось лишь гадать. Богат ли хозяин, понять можно только по воротам. Ежели дубовые, в железе, то богат, а ежели стража по бокам скучает — то ко всему еще и знатен.

Стражи у подворья Асмута Лутовича не оказалось, но ворота были хороши — с резным верхом, медной обивкой и стальной полосой, идущей понизу. Згур залюбовался хитрой работой и нерешительно поднял руку. Постучать? У некоторых