Эльдорадо (СИ)

Возможно, потому он и вел себя так нагло. После первого урока по вязанию узлов Кьяри и другие деревенские дети возненавидели Нио. Дело в том, что голос у Римака остался крепким и звучным, как в молодости. Им он бойко раздавал указания, бранился и хвалил. А вот старческие дрожащие пальцы не справлялись с узелками. Потому, когда старик хотел что-то показать, он поручал это Нио. А пальцы Нио, как и все в нем - жесты, походка - были быстрыми и ловкими. Кьяри и другие дети подозревали, что Нио нарочно смазывает движения, путает и передергивает, чтобы его действия не удалось повторить. И самым обидным в этой ситуации было то, что Римак постоянно хвалил сообразительность Нио и ругал нерасторопность остальных.

- Однажды я сломаю ему пальцы, - вздохнул Искай. Мать Иская, Биара, приходилась сестрой Исе и лучше всех в деревне раскрашивала ткани.

Малки, улыбчивый мальчик с кучерявыми волосами, каждый раз, когда старик отворачивался, бросал в Нио камнем. Так как вокруг не было крупных булыжников, мелкая галька редко долетала до цели, а если долетала, Нио легко уклонялся от этих атак.

- Повезло этому наглому яги, что его купил Римак.

- Лучше бы он попал к охотникам. И замерз зимой в лесу, как два мальчишки-яги, которым приказали всю ночь следить за капканами.

Узелковому письму они учились год. Легче всего Кьяри давалась перепись населения - узлы внизу верёвки обозначали детей, над ними женщины, выше мужчины. С луками, копьями и стрелами она постоянно путала порядок.

За год обучение у Римака Кьяри ни разу не слышала голоса Нио.

Его голос Кьяри услышала через полгода, осенью, когда перед сезоном дождей, обильно полив землю чичей, чтобы умилостивить Мамупача, чиа сеяли маис и маниок.

Со всех сторон деревню окружали поля. За полями стояли фруктовые деревья. Дальше начинались джунгли. Гибкие лианы преграждали дорогу, густая листва закрывала дневной свет. Здесь всегда пахло сыростью, землю покрывали перегнившие листья, между ними сновали ужи и ящерицы. На них Кьяри часто охотилась, вместо того, чтобы собирать плоды какао.

Солнечный диск насадился на вершину северной горы, и из него вытекали волны красного закатного цвета.

Вокруг толстых стволов деревьев кружили тучи комаров.

- Что ты об этом знаешь? - засмеялась Иса.

- Мне мама рассказывала, - голос Нио прозвучал так же звонко и беззаботно, как голос Исы. Возможно, именно из-за этого сходства интонаций, Кьяри вместо того, чтобы выйти навстречу Исе и Нио, продолжала наблюдать за ними из укрытия.

- У тебя ничего не получится, - покачала головой Иса. - Слишком высоко. Слишком много шипов на стволе.

- Шипы для того и нужны, чтобы по ним карабкаться.

Нио подошёл к высокой сейбе и поднял голову, словно примериваясь. Ствол покрывали наросты величиной с кулак Кьяри, округлые - у основания, острые - на концах. Нио поставил ногу на один из них, и потянулся рукой вверх. Стопа Нио соскользнула, щиколотка поцарапалась о край шипа. Нио вздохнул и начал восхождение. Сейчас он не спешил, двигался медленно, часто проверял опору. Когда Нио взобрался так высоко, что стоявшая под деревом Иса, если бы захотела, не смогла дотянуться до него, Кьяри затаила дыхание. Неожиданно она поняла, что боится высоты. Стараясь унять головокружение и поднимавшуюся внутри тошноту, она бездумно смотрела на поцарапанные пятки Нио.

Добравшись до нижних веток, Нио лег на одну из них животом, сорвал бледно розовый цветок и кинул его вниз. Иса поймала цветок на лету, засмеялась и приложила лепестки к губам.

- Просто чудо, - Иса прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом, а потом снова посмотрела на Нио. - Будь осторожен, умоляю тебя.

Прежде чем спуститься, он сорвал ещё несколько цветов и бросил их на землю. Иса собрала цветы сейбы в корзину, в какую обычно собирали плоды какао.

- Они чудо, как и ты, - улыбнулась Иса мальчику. Когда Нио спустился на землю, она присела и осмотрела царапины на его ногах.

Кьяри показалось глупым и неправильны то, как они, не переставая улыбались, и то, как Иса гладила Нио по спине, когда они шли сквозь лес. Раньше она так прикасалась только к Кьяри.

Поравнявшись с фруктовыми деревьями, Иса направилась к полю маниока, Нио - к колодцу. Кьяри пошла за ним. Остановившись в трех шагах от него, она смотрела, как Нио жадно пьет.

- После сезона дождей, после сбора урожая, в конце следующей весны у тебя появится младший брат, - сказал Нио.

"Откуда ты знаешь?" - хотела спросить Кьяри, но прикусила язык.

- Сок цветов сейбы помогает от тошноты на ранних сроках. Его пила моя мать, когда ждала ребенка.

Сейчас Кьяри не слышала радости в голосе Нио. Наоборот, что-то в его звучании - четкое и ровное - вселяло дурное предчувствие.

- Этот ребенок не от твоего отца.

- Что ты несешь?! - Кьяри подняла с земли камень и запустила им в Нио. Не увидев попала или нет, она развернулась и побежала в деревню. Единственное о чем она сейчас думала - гадкий яги подглядывал за её матерью.

Живот Исы начал расти после сезона дождей. Атавалп смастерил люльку для малыша. На её боках он вырезал фигуры птиц. А Кьяри раскрасила их крылья красным и золотым. С приходом жары отяжелевшая Иса целыми днями сидела перед домом и шила рубашки для малыша. На её стопах, щиколотках и запястьях выступили вены. Схватки начались вечером. Атавалп позвал свою двоюродную сестру Юлин помогать Исе при родах, а Кьяри отправил спать в дом Юлин и её мужа Антая. Всю ночь Юлин пела песни у кровати роженицы. Утром вокруг дома собрались родственники. К обеду Иса родила мальчика. У младенца была сморщенная кожа и лысая голова. Кьяри пыталась рассмотреть его глаза, пока Юлин пела традиционную для новорожденных воинов песню:

- Ты принадлежишь чистому полю, где всегда идет сражение. Только для них ты появился на свет. Ты найдешь свое счастье свое наследство и свою родину на небе, во дворце бога солнца....

Мальчик вел себя очень тихо. Тяжело сопел и не обращал внимания на пение. Иса улыбнулась Кьяри, погладила её по щеке. Опустившись на матрас матери, Кьяри заметила, что он насквозь пропитался кровью. Юлин велела Кьяри принести воды, потом выставила её за дверь и занялась кровотечением Исы. Кьяри плохо запомнила этот день. Кто сказал ей, что мама и брат умерли? В памяти сохранились лишь короткие вспышки. Приход соседей. Бой барабанов. Тела, завернутые в белые покрывала. Бесконечное головокружение от запаха горящего фимиама. Потом отец нес Кьяри на руках. Она видела, как плакал Керук. Помнила оглушительный треск вокруг поминального костра, болью откликавшийся в груди, и резь в газах. Кажется, от неё Кьяри потеряла сознание.

Очнулась она в доме. На своей кровати. Около окна стояла люлька для младенца. Кьяри нащупала на груди амулет из перьев колибри и сжала его в кулаке. С такой силой вдавила ногти в ладонь, что рука начала пульсировать, будто в ней зажато маленькое сердце.

Сколько Кьяри себя помнила, утро для неё начиналось с похода к колодцу. Принести воду, чтобы мама могла приготовить завтрак. После её смерти дни стали бесцветны, похожи один на другой, но все равно неизменно начинались с похода к колодцу. По пути Кьяри толкали дети, на улице гуляли индюки и бегали морские свинки.

- Ребенок Исы не выжил, потому что его не любили. Вы ненавидели его, и он решил, что умереть лучше, чем жить с вами! Вы его не хотели, потому он умер и забрал Ису с собой, - Кьяри не смотрела по сторонам, потому ей показалось, что Нио появился из ниоткуда, будто выпал из тени, пролетевшего над деревней, кондора.

Во рту у Кьяри пересохло, каждый вдох резал горло. Она смотрела на Нио и думала о том, что у него глаза чёрные, как мёртвого младенца. Мысль эта заставила Кьяри вскрикнуть и броситься вперёд. Она хотела ударить Нио, но он перехватил её руку, и они вместе покатились по земле. Нио был сильнее и крупнеё. Кьяри врезалась спиной в стену одной из хижин, и перед глазами у неё потемнело. Когда взгляд прояснился, запал драться пропал. Ничего не хотелось - ни дышать, ни двигаться. Нио сидел напротив и внимательно рассматривал Кьяри. Потом он скривился и поднял с земли камень. На короткий миг Кьяри поверила, что Нио бросит им в неё. Но вместо этого он запихнул камень в рот. Кадык Нио дёрнулся, когда он сглотнул, и по телу Кьяри прошла волна дрожи. Происходящее было неправильным. Иса говорила, что если есть камни можно заболеть или умереть. Разве у Нио не было матери, которая рассказывала ему об этом?