Печать на сердце твоем

получит в подарок, после чего последует нос, а уж затем…

Дальнейшего не понадобилось. Вслед за языком пробудилась память, и вскоре все стало ясно.

Коровяк — чаклун-заброда, появился в селе три года назад. Его не трогали — боялись, особенно после того, как трое обидчиков один за другим в Ирий отправились: кого бык забодал, кто в болото забрел, а кто сам на шею удавку набросил. Был чаклун для сельчан небесполезен, но просил немало, и не харчами, а серебром. А главное — сошелся он с иными, что в лесу жили — то ли кобниками, то ли наузниками, а может, и с кем похуже…

Згур тут же вспомнил Ичендяка. Не с ними ли Коровяк дружбу водил? Имена — и те схожи.

Дети уже пропадали — и в соседнем селе, и в дальнем. Зачем они чаклуну — о том старались не думать. День назад Коровяк предложил молодой матери горсть серебра за полугодовалого Белька. Молодуха отказалась, и вот…

Хоромина же стояла посреди леса. Не близко, но и не далеко. Но тут у войта и язык отказывал, и память пропадала — всеконечно. Он лишь повторял, что лучше бы гостям в это дело не соваться, но уж ежели сунутся, то пусть не обессудят, ибо в соседнем селе пытались, и в дальнем тоже пытались…

Как только пальцы Згура отпустили покрасневшее ухо, одноглазый сгинул — будто ветром унесло. На выгоне остались лишь Згур с венетом — да Жигша.

— Пособи, дяденька альбир Ярчук! Спаси братика! Тебе мамка хлеба отвесит, серебра даст!

Згур, от альбирства отказавшийся, явно не вызывал у мальчонки доверия.

Венет снял шапку, долго чесал затылок, вздохнул:

— Ин не взял я амулет! Добрый амулет! Добра людь подарила!

Згур, вновь вспомнив Крутя Немереного, тоже пожалел, но не об амулете, а о гочтаке. Тоже вещь небесполезная!

— Ладно! — решил он. — Давай, Жигша, веди к Хоромине!

— А ты тоже пойдешь, дяденька? — поразился мальчонка. — Ты же не альбир!

Згур только руками развел. Ну не альбир. Бывает!

Ночной лес встретил их глухой тишиной, лишь где-то вдали слышался крик одуревшей от мороза птицы. Жигша, успевший сбегать домой за лыжами, уверенно скользил по насту, указывая дорогу. Бежать было легко — вещи оставили в селе, захватив только оружие. Згур пристроился за пареньком, далеко обогнав Ярчука. Надо было спешить, приближалась полночь, и одни боги ведали, жив ли еще маленький Белек. Не для того его Коровяк украл, чтобы кашей кормить! .

След был виден — чаклун шел на лыжах, останавливался, зачем-то кружил, обходя поляны. Удивительно, но Згу-ру не было страшно. Он всегда опасался связываться с чак-лунами да кобниками, но на этот раз ощущал лишь злой азарт. Одно дело наговоры шептать да травы варить, иное — детей у матери красть. Это уже не чаклун — тать! А с татем разговор короткий. Только бы не растеряться, не дать себя провести, как когда-то с кувшином! Эх, гочтака нет!

Думалось и о другом. Ярчук хорош, чтобы кметам в драке ребра ломать да мечом улочку прокладывать. А как увидит какого-нибудь Крутя Трижды немереного, не застынет ли столбом, молитвы свои шепча? И Згур впервые