Печать на сердце твоем

ют?

Згур внезапно почувствовал себя желторотиком, впервые взявшим в руку деревянный меч. Меч-то ладно, а вот «верши»!..

— Послушай вот! Друг мой склал. Верш про людь убогу да бедну, котору злы бояре со свету сжить хочут…

Ярчук нахмурил кустистые брови, откашлялся, набрал побольше воздуха и заговорил мерно, покачивая кудлатой головой:

О горе бедным людям на свети,

Що не могуть скутечнои радости имети!

А багатому аще и скорб часом ткнеться,

То в том же йому часи рыхло и минеться.

Бо багач судиям очи мздою забивает

И тоею до конца очи ослипляет.

А убогий неборак, хоч мало споткнеться,

Певне, побиденному, дармо не минеться…

Сильный стон не дал продолжить. Ярчук откинулся назад, широкая ладонь прижалась к пояснице. Наконец приступ прошел, венет жадно глотнул холодный воздух…

— Клятые огнища! Вот злы бояре меня туды и отправили! Я много вершей знаю! И петь тож могу…

Згур с ужасом представил, как венет с его голосом сейчас затянет что-нибудь этакое, про «бедную людь», но на этот раз обошлось. Ярчук, вновь бросив снисходительный взгляд на «боярина», «вершев» не знающего, достал «литерник» и углубился в тайны венетских значков. Згур не возражал. Пусть учит, лишь бы петь не начал!

…Как ни спешили, но сумерки застали их в пути. Только через час после раннего заката вдали показались черные крыши села.

Засады они не заметили. То ли сумерки помешали, то ли те, что в кустах хоронились, свое дело знали. Резкий свист — и на дорогу выбежала дюжина крепких парней в лохматых полушубках. Одни заступили путь, другие стали с боков.

— Аригэ!

Румское слово показалось знакомым. Ну конечно! «Аригэ!» — «Стойте!»

Згур быстро оглянулся. Оружия у парней не было, зато каждый держал в руках увесистую дубину, а еще двое грозно сжимали длинные колья с обожженными на огне концами.

— Аригэ! Амэ — гер!

Оружие Згур бросать не собирался. Еще чего! Краем глаза он заметил, как Ярчук медленно опускает руку к поясу…

— Погодите! — драться с дубинщиками совершенно не хотелось. — Вы чего?

Вопрос получился не особо понятным, но, как ни странно, подействовал. Дубины и колья нехотя опустились.

— Румы? Венты?

Вначале Згур не понял, почему-то подумав о своем спутнике, но затем сообразил. Для румов все они «венты», что сполоты, что лехиты, что Ярчуковы венеты.

— Валин. Войско Палатина Ивора. Слыхали? О Коростене Згур решил промолчать. Велгу в этих местах могли не знать, Ивор же — другое дело.

— Так вы Иворовы кметы? Не Катакита?

Странное имя показалось знакомым. Ну, конечно, мятеж у румов, войско Катакита осаждает Рум-город!

— Вам что, валинские ворота перечислить? Что-то давно наши «коловраты» сюда не заезжали!И вновь подействовало. Парни отошли в сторону, кто-то буркнул: «Ну, звиняйте!» Но Згур вовсе не собирался «звинять».

— Спрашивать надо, а после с дубинами бросаться! Вы что, забыли, как гостей встречают?

В ответ послышались обиженные голоса, что гостям здесь всегда рады, да вот времена пошли худые. Катакитово